"Василий Аксенов. Московская сага-3. Тюрьма и мир" - читать интересную книгу автора

как-то реагировал, злился ли, сгорал ли от стыда, данный же объект, то есть
воссоединившаяся супружеская пара, был настолько далек от окружающего, что
над ним и хохотать становилось неинтересно. Не исключено, впрочем, что у
некоторых представителей охранной молодежи жалкая эта сцена тронула какие-то
струны в душе, смутно напомнила о непрерывной и непреходящей российской
тюремной беде. Во всяком случае все пошли по своим делам, а двое дневальных
спокойно, без всяких подгребок спустили с борта на причал основное Цилино
добро -- два ковровых чемодана от прежних папашиных времен и ящик с
классиками марксизма.
Они никак не могли сдвинуться с места. Вдохновенно сияя очами и положив
руки на плечи Кирилла, Цецилия вещала, будто со сцены:
-- Кирилл, мой любимый, если бы ты знал, сколько мук я перенесла за эти
двенадцать лет! Если тебе что-нибудь передавали, не верь! Я была тебе верна!
Всех мужчин отвергала, всех! А их было немало, Кирилл, знаешь ли, их было
немало!
Кирилл все еще не мог прийти в себя.
-- Что ты говоришь, Циленька, что ты говоришь, я не понимаю. Как ты
оказалась здесь, на этом... на "Феликсе Дзержинском"?
Она победоносно рассмеялась. Все оказалось не так сложно. Она приехала
по путевке Политпросвета, каково? Меня зачислят здесь в штат вечернего
университета марксизма-ленинизма, вот так, мой дорогой! Смелость города
берет, вот так! Она пошла к самому Никифорову в сектор ЦК, и он после
долгого разговора дал добро. Нет-нет, ничего такого, о чем ты думаешь, между
нами не было, если не считать, ну, нескольких красноречивых взглядов с его
стороны. Ну, все же он понял, что она не из этого числа, проявил настоящий
партийный подход к серьезному делу.
Самое ужасное было здесь, на Дальнем Востоке. Ты знаешь, все здесь так
бурно растет, повсюду новое строительство, потоки молодежи, неподдельный
энтузиазм, транспортные линии перегружены. Она неделю моталась в Находке,
пытаясь заполучить билет на какой-нибудь дальневосточный пароход, все
бесполезно. Потом ей сказали, что из Ванина на Магадан идет "Феликс
Дзержинский", и она тут же понеслась в это Ванино. Там с ней никто
разговаривать не хотел, и тогда она вдруг выскочила прямо на капитана. На
что я могла рассчитывать, кроме женского обаяния? Ни на что! И вот
результат: она плывет на "Феликсе" и капитан, такой суровый морской
джентльмен, приглашает ее на обед в кают-компанию. Нет, разумеется, я все
поставила в свои рамки, и наши отношения ни разу не вышли за пределы...
Цецилия то бормотала, то выкрикивала весь этот вздор, ничего не замечая
вокруг, а только сияя глазами на своего любимого "мальчика". Она, похоже,
даже не замечала существенных изменений во внешности "своего мальчика".
Читатели первых двух томов нашей саги, разумеется, заметили, что Цецилия
Розенблюм принадлежала к сравнительно небольшому числу людей, что не
замечают деталей, живя в мире только основных идей.
Между тем до Кирилла начинала из-за совсем недалекого проволочного
забора доноситься его собственная фамилия в сопровождении крепких
междометий: "Градов, ебенать! Где этот Градов ебаный болтается? Куда, на
хуй, Градов блядский испарился?"
Нет, невозможно больше находиться среди этих вохровских скотов и
придурков, вдруг подумал Кирилл так, как будто ему уже давно была невмоготу
работа в санпропускнике. Теперь, когда жена приехала, я не могу здесь больше