"Василий Аксенов. Московская сага-3. Тюрьма и мир" - читать интересную книгу автора

оставаться. Бог даст, устроюсь истопником в среднюю школу или в Дом
культуры, да хоть и в любую другую котельную.
Мимо шествовал редкий прохвост, сменщик Кирилла Филипп Булкин. Хоть ему
и нечего сегодня было делать в порту, он, конечно, не мог упустить прибытия
парохода и этапа в надежде чем-нибудь поживиться. Кирилл пообещал Филиппу
бутылку ректификата за подменку.
-- Вот, видишь, жена приехала, -- сказал он. -- Не виделись двенадцать
лет.
-- Интересная у тебя жена, -- сказал Булкин, быстрым взором оглядывая
Цецилин разношерстный туалет, а также, с особенным вниманием, разваленный
вокруг багаж, Филипп Булкин, похоже, принадлежал к числу людей, что как раз
сосредотачиваются на деталях, не замечая основной идеи. -- Скажи, а не
привезла ли она с собой патефонных иголок?
С удивлением узнав, что градовская жена не привезла с собой этого
дефицита, что шел на Колыме по рублю за крошечную штучку, он отправился на
подмену. Это было ему, конечно, на руку.
Порыскав в портовых джунглях, Кирилл отыскал какую-то бесхозную тачку и
погрузил на нее добро Цецилии. Одна из туго набитых сеток оказалась в поле
зрения "пассажирки", и она вдруг бросилась на нее, как на приготовленную к
обеду курицу. Газетные обертки каких-то кульков разлетались, словно пух
курицы, попавшей в ощип.
-- Смотри, что я тебе привезла, Кирюша, московские сладости! Ты,
наверное, соскучился по московским сладостям!
Все эти "московские сладости" за время ее двухнедельного путешествия
порядком утрамбовались, замаслились, расплылись или окаменели в зависимости
от консистенции. Тем не менее она все терзала кульки, отламывала кусочки и
запихивала их в рот Кириллу:
-- Вот курабье, вот грильяж, вот тебе ойла союзная, файн-кухен,
струдель, эйер-кухелах, такая вкуснятина, ведь ты же это все так когда-то
любил, Градов!
Он посмотрел на нее с нежностью. Этими сладкими и действительно
немыслимо вкусными, хоть и малость заплесневевшими, кусочками, равно как и
внезапно выплывшим из памяти партийным обращением "Градов", его нелепая жена
пытается, очевидно, ему сказать, что все исправимо в этом лучшем из
материалистических миров.
Они шли к воротам порта. Рот его был забит смешанной сластью.
-- Спасибо, Розенблюм, -- промычал он, и они оба прыснули.
У ворот пришлось притормозить. Проходила первая мужская колонна нового
этапа. Все свое имущество зеки несли теперь вынутым из мешков, в охапках,
направляясь на прожарку вшей.
-- Кто эти люди? -- изумленно спросила Цецилия. Еще более изумленный
Кирилл заставил себя разом проглотить сладкий комок.
-- Как кто, Розенблюм? Ведь ты же с ними вместе приехала!
-- Позволь, Градов, как это я с ними вместе приехала? Я приехала на
теплоходе "Феликс Дзержинский"!
-- Они тоже на нем, Розенблюм.
-- Я никого из них там не видела.
-- Ну да, но разве ты не знала... разве ты не знала, что... кого сюда
перевозит "Феликс", эта птица счастья?
-- Ну что ты болтаешь, Градов?! -- воскликнула она. -- Это такой