"Фома Аквинский. О сущем и сущности" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА III


Итак, когда мы выяснили, что означает наименование "сущность" в
составных субстанциях, следует рассмотреть, каким образом она относится к
понятиям (rationes) рода, вида и видового отличия. Но, так как то, что имеет
статус родового или видового понятия, или понятия видового отличия,
сказывается об (5) этом определенном единичном, то невозможно, чтобы
сущность имела статус всеобщего понятия, а именно родового или видового
понятия, поскольку она выражалась бы как часть, например, в наименовании
"человеческая природа" или "одушевленность"; и, поэтому, Авиценна говорит,
что "разумность" не есть (10) видовое отличие, но основание (principium)
видового отличия; и по той же причине "человеческая природа" не есть вид, а
"одушевленность" не есть род. Равным образом, нельзя сказать, что сущность
имеет статус родового или видового понятия - поскольку она есть нечто
(quedam res), существующее вне (15) единичного, как полагали платоники, ведь
тогда ни род, ни вид не сказывались бы об этом индивиде, ибо нельзя сказать,
что Сократ есть то, что от него отделено, как нельзя сказать, что это
последнее способствует познанию этого единичного. И(20), отсюда следует, что
сущность имела бы статус родового или видового понятия - поскольку она
выражалась бы как целое, например, в понятии "человек" и "одушевленное
существо", так как [в этом случае] сущность содержала бы в себе имплицитно и
нерасчлененно все то, что есть в индивиде (25).
Однако человеческая природа, или сущность человека, понятая таким
образом, может быть рассмотрена двояко. Во-первых, в соответствии с ее
собственным понятием (это будет ее абсолютное рассмотрение), и тогда, по
отношению к ней будет истинно только то, что соответствует ей как подобное
(secundum quod huiusmodi): (30) апоэтому, какое бы иное свойство к ней ни
добавилось, это добавление будет ложно. Так человеку, поскольку он есть
человек, соответствует "разумное" "живое существо" и другое, что входит в
его определение, однако, "белое" или "черное", или что-нибудь подобное (т.е.
то, что не содержится в понятии (35) "человеческая природа") не
соответствует человеку, поскольку он есть человек. Поэтому, если бы
спросили, может ли природа, рассматриваемая таким образом, считаться единой
(una) или множественной (plures), не следовало бы утверждать ни то, ни
другое, ибо ни "единое", ни "множественное" не входят в понятие человеческой
природы, но она может оказаться и единой, и множественной (40). Ведь, если
бы "множественность" (pluralitas) входила бы в понятие человеческой природы,
последняя никогда не могла бы быть единой, однако, она все же едина,
поскольку она есть в Сократе. Равным образом, если бы "единство" (unitas)
входило в понятие человеческой природы, тогда природа Сократа и Платона была
бы одной и той же, и человеческая природа не могла бы быть представлена во
многих.
Другим (45) способом можно рассматривать [человеческую природу] по
отношению к бытию, каковое она имеет в том или ином [единичном], и, в таком
случае, нечто будет сказываться о ней как акцидентально присущее на
основании (ratione) того, в чем она существует; так, например, говорят, что
человек белый, так как Сократ - белый, хотя это и не присуще человеку,
поскольку (50) он есть человек.