"Фома Аквинский. О сущем и сущности" - читать интересную книгу автора

разбирая III книгу "О душе", хотел доказать единство разума во всех людях на
основании всеобщности постигаемой разумом формы, ибо (110) всеобщность
присуща этой форме не по отношению к тому бытию, каковое она имеет в разуме,
но, поскольку она относится к вещам, обладающим этой природой, как их
подобие; так, например, если бы существовала одна телесная статуя,
представляющая многих людей, то понятно, что образ, или вид, этой статуи
(115) имел бы бытие единичное и особенное, поскольку существовал бы в данной
материи, однако, ему было бы присуще всеобщее значение, поскольку он был бы
общим представителем многих.
Далее- коль скоро человеческой природе, согласно ее (120) абсолютному
рассмотрению, соответствует то, что сказывается о Сократе, человеческая
природа, согласно ее абсолютному рассмотрению, не обладает статусом видового
понятия, но понятие вида относится к акциденциям, сопровождающим
человеческую природу, согласно бытию, каковое она имеет в разуме, то
название (125) вида не сказывается о Сократе, так что можно было бы сказать:
Сократ есть некоторый вид, что оказалось бы возможным, если бы понятие
"человек" имело статус видового понятия согласно бытию, которое человеческая
природа имеет в Сократе, или, согласно ее абсолютному рассмотрению (т.е.,
поскольку он есть человек) (130), ибо все, что соответствует человеку,
поскольку он есть человек, сказывается, также, и о Сократе.
Однако сказываться (predicari) свойственно роду как таковому, ведь это
предполагается в его определении. В самом деле, предикация (сказывание) есть
нечто, осуществляемое деятельностью (135) сопоставляющего и различающего
разума, основанием которой является единство в самой действительности того,
в чем одно сказывается о другом. Отсюда следует, что понятие предицируемости
(ratio predicabilitatis) может заключаться в значении такого понятия
(identio) как род, формируемого, также, актом (140) разума. Однако то, чему
разум приписывает понятие предицируемости, сопоставляя одно с другим, не
есть само понятие рода, но, скорее, то, чему разум приписывает понятие рода,
например, то, что обозначается наименованием (145) "живое существо".
Стало быть, ясно, каким образом сущность, или природа, относится к
понятию вида, ибо понятие вида не относится ни к тем [вещам], которые
соответствуют природе согласно ее абсолютному рассмотрению, ни, также, и к
акциденциям (150), сопровождающим ее согласно бытию, каковое она имеет вне
души (например, "белизна" и "чернота"), но понятие вида относится к
акциденциям, сопровождающим сущность, или природу, согласно бытию, каковое
она имеет в разуме. Причем, в последнем случае она будет иметь также и
статус родового понятия и понятия видового отличия (155).

ГЛАВА IV.


Теперь остается рассмотреть, каким образом обстоит дело с сущностью в
свободных от материи субстанциях (in substantiis separatis), т.е. в душе
интеллигенции и первой причине. Однако, хотя все признают первую причину
простой, некоторые (5) пытаются мыслить в интеллигенциях и в душе композицию
формы и материи, и первым среди таковых, кажется, был Авицеброн - автор
книги "Источник жизни". Но это противоречит всем учениям философов, так как
эти субстанции всегда считали свободными от материи и утверждали, что они
существуют (10) независимо от нее. Причем, лучшее доказательство этого