"Рюноскэ Акутагава. Муки ада" - читать интересную книгу автора

казалось, будто утопающий стонет и вскрикивает, захлебываясь в воде.
- Что ты говоришь: "Приходи ко мне"? Куда приходить? - "Приходи в ад.
Приходи в огненный ад!" - Кто ты? Кто ты, говорящий со мной? Кто ты? -
"Как ты думаешь, кто?"
Ученик невольно перестал растирать краски и украдкой боязливо взглянул
на мастера: морщинистое лицо старика побледнело, на нем крупными каплями
выступил пот, рот с редкими зубами и пересохшими губами был широко
раскрыт, как будто он задыхался. А во рту что-то шевелилось быстро-быстро,
словно дергали за нитку, - да, да, это был его язык. Отрывистые слова
срывались с этого языка.
- "Как ты думаешь, кто?" - Да, это ты. Я так и думал, что это ты. Ты
пришел за мной? - "Говорю тебе, приходи. Приходи в ад!" - В аду... в аду
ждет моя дочь.
Ученику стало жутко, ему вдруг померещилось, будто с ширмы соскользнули
какие-то зыбкие, причудливые тени. Разумеется, ученик сейчас же протянул
руку к Есихидэ и что было сил стал трясти его, чтобы разбудить, но мастер
продолжал во сне, как в бреду, говорить сам с собой и никак не мог
проснуться. Тогда ученик, собравшись с духом, плеснул ему в лицо стоявшую
рядом воду для мытья кистей.
- "Она ждет, садись в экипаж... садись в этот экипаж и приезжай в
ад!.."
В ту же минуту эти слова превратились в стон, как будто говорящему
сдавили горло, и Есихидэ, раскрыв глаза, вскочил так быстро, словно его
кольнули. Должно быть, необычайные видения сна еще витали под его веками.
Некоторое время он испуганно смотрел прямо перед собой с широко раскрытым
ртом и наконец, придя в себя, вдруг грубо приказал:
- Мне уже лучше, ступай!
Зная, что мастеру нельзя перечить, иначе непременно получишь выговор,
ученик поспешно вышел из комнаты, и когда он опять попал на яркий
солнечный свет, то облегченно вздохнул, как будто сам проснулся от дурного
сна.
Но это еще ничего, а вот примерно через месяц Есихидэ позвал к себе в
комнату другого ученика: художник, кусая кисть, сидел при тусклом свете
лампады и, резко обернувшись к вошедшему, сказал:
- Слушай, у меня к тебе просьба: разденься догола!
Так как и раньше случалось, что мастер давал такое приказание, ученик,
быстро скинув одежду, разделся донага. Тогда Есихидэ как-то странно
скривился.
- Я хочу посмотреть на человека, закованного в цепи, так что, как мне
ни жаль тебя утруждать, исполни ненадолго мою просьбу, - хладнокровно
произнес он.
Этот ученик был крепко сложенный юноша, которому больше пристало
держать в руках меч, чем кисти, но тут даже он испугался. Позже,
рассказывая об этом, он всегда повторял: "Я думал, уж не сошел ли мастер с
ума, не хочет ли он убить меня". Но мастера его нерешительность, должно
быть, вывела из терпения. Перебирая в руках откуда-то взявшуюся тонкую
железную цепь, он стремительно, точно набрасываясь на врага, схватил
ученика за плечи, силой скрутил ему руки и обмотал цепью все тело, потом
рванул за конец, и ученик, потеряв равновесие, во весь рост грохнулся на
пол.