"Рюноскэ Акутагава. Муки ада" - читать интересную книгу автора

смельчака и его убивали. Поэтому, когда по слову его светлости девушку
произвели в камеристки, старик отец был очень недоволен и даже перед лицом
его светлости хмурился. Должно быть, отсюда-то и пошли толки о том, что
его светлость увлечен красотой девушки и держит ее во дворце, не считаясь
с недовольством отца.
Впрочем, хотя толки-то были ложные, но что Есихидэ из любви к дочери
постоянно просил, чтобы ее отпустили из дворца, это правда. Однажды, рисуя
по приказу его светлости младенца Мондзю [Мондзю (санскр. Манджушри) -
буддийское божество мудрости; здесь имеется в виду изображение Мондзю в
его юные годы], он очень удачно изобразил лицо любимого отрока его
светлости, и его светлость, весьма довольный, изволил милостиво сказать:
- В награду дам тебе что хочешь. Выскажи твое желание, не стесняясь.
Тогда Есихидэ - что бы вы думали? - дерзко сказал:
- Пожалуйста, отпустите мою дочь!
В других дворцах - дело особое, но тех, кто служил его светлости
Хорикава, так ласкали... Где ж еще найдется человек, который бы так грубо
обратился с подобной просьбой? Это даже его светлость, такого
великодушного, видимо, рассердило, и он некоторое время только молча
смотрел в лицо Есихидэ, а потом изволил резко сказать: "Нельзя", - и тут
же поднялся. И такие вещи повторялись несколько раз. Как вспомнишь теперь,
пожалуй, с каждым разом его светлость изволил смотреть на Есихидэ все
холоднее. Да и девушка, должно быть, беспокоясь за отца, часто приходила в
комнаты камеристок и горько плакала, кусая рукав. Тогда толки о том, что
его светлость влюбился в дочь Есихидэ, еще усилились. Некоторые даже
говорили, будто ширмы с муками ада появились-де из-за того, что девушка
противилась желаниям его светлости; но этого, разумеется, не могло быть.
Как я понимаю, его светлость не хотел отпустить дочь Есихидэ потому,
что он с жалостью думал о судьбе молодой девушки. Он милостиво полагал,
что, чем оставлять ее у такого упрямого отца, лучше держать ее у себя во
дворце, где ей жилось привольно. Разумеется, он благоволил к килой
девушке. Но что у него были сластолюбивые помыслы, это досужие выдумки. Да
нет, можно сказать, что это просто ложь, лишенная всяких оснований.
Но, как бы там ни было, только уже в то время, когда Есихидэ из-за
дочери оказался почти в немилости, его светлость, - о чем он помыслил, не
знаю, - вдруг призвал к себе художника и повелел ему разрисовать ширмы,
изобразив на них муки ада.



6

Стоит только сказать: "Ширма с муками ада", - как эта страшная картина
так и встает у меня перед глазами.
Если взять другие изображения мук ада, то надо сказать вот что: то, что
нарисовал Есихидэ, не похоже на картины других художников, прежде всего,
как бы это сказать, по расположению. В углу на одной створке мелко
нарисованы десять князей преисподней, а по всему остальному пространству
бушует такое яростное пламя, что можно подумать, будто пылают меч-горы,
поросшие нож-деревом [детали пейзажа ада по буддийским представлениям (см.
изображение ада в рассказе "Ду Цзычунь")]. Только кое-где желтыми или