"Святослав Аладырев "Извек" (Княжье похмелье) [F]" - читать интересную книгу автора

в дозор на восход. Все было тихо, никого не видно и не слышно. Только
шорох травы и крики ночных птиц. Потом темнота вдруг собралась в комок и
ударила со всей силой.
Хан двинул бровью, но перебивать не стал, лишь перевел взгляд на стоящего
рядом лекаря. Тот бесстрастно смотрел в глаза, будто бы говоря, что
встречал вещи и поудивительней.
- Потом, - продолжал Гельтулей. - Настало утро. Каймет был рядом, уже
мертвый. Я подошел к костру, там - никого. Все лежали в стороне, на
полдень. Я видел следы, видел всех убитых. Так можно порубить ягнят, очень
острой саблей и, только выпив очень много росского меду. Но наш десяток не
ягнята... И десятник Салман не ягненок.
Аман-Гельтулей перевел дух, преданно глядя на хана. Тот серьезно кивнул,
подтверждая последние слова лазутчика. Гельтулей прикрыл глаза, заново
вспоминая увиденное.
- Ни один не спасся. Никого сами не успели ударить или ранить - на клинках
ни капли крови. Салман просто разрублен пополам. Сабля в руке сломана как
ветка, а ведь Салман своим дамасским клинком шлемы разрубал. Остальные -
по траве кусками раскиданы. У Басая кольчуга арабская, любой меч скользил,
не спасла. Я такого ни разу не видел. Человек так не может. Иблис только.
Человек - нет.
Гельтулей затих, утомленный рассказом. Радман нахмурился, перевел взгляд
на Илюмджин-Оту. Тот молчал, бесстрастно глядя в глаза хану. Поняв, что от
него ждут каких-то слов, провел рукой вдоль узкой седой бородки.
- Он не лжет. Все, что сказал, видел.
Радман улыбнулся, поднялся, расправил плечи.
- Видел говоришь? Хочу сам посмотреть. Выезжаем завтра. Он доедет?
Илюмджин задумался на мгновенье, что-то решив, кивнул головой.
- Завтра сможет.
Не сказав больше ни слова, хан покинул шатер мудрого старца.
Ночь пронеслась дикой кобылицей и, когда белый череп солнца показался над
краем земли, большой отряд всадников уже горячил коней на краю стана. Едва
Радман в сопровождении Гельтулея выехал вперед, войско, взбивая высокое
облако пыли, хлынуло на простор степи. Слух о случившемся, ястребом
облетел весь стан и, в прищуренных глазах степняков горел нетерпеливый
интерес. Обсуждали, был ли то в самом деле шайтан или иблис, или Амана
просто сильно стукнули по голове.
Два раза останавливались, когда замечали, что Гельтулей бледнеет и
качается в седле. Несмотря на спешку, Радман все же боялся потерять
проводника раньше времени. К месту добрались на утро третьего дня.
Аман-Гельтулей три раза оглядывал окоем, пока наконец не привел к месту
недавней стоянки.
Хан с любопытством смотрел на останки. Его не смущал ни трупный запах,
шедший от почерневших тел, ни стада жирных раскормленных мух. Не обращая
внимания на копошащихся в трупах червей, Радман с восхищением переводил
взгляд с одного куска на другой. Задержавшись на половинках Салмана,
проехал пару шагов и с улыбкой остановился у тела Басая, без одной руки.
Другая рука с частью груди и головой лежала поодаль. С обоих кусков
свешивались клочья хваленой арабской кольчуги, рассеченной будто старая
рогожа. Направив коня в сторону, оглядел Каймета со свернутой ударом
головой. Три десятка воинов рассредоточились вокруг стоянки, высматривая