"Марк Алданов. Астролог (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

духами, расчесав золотым гребешком бороду, срезав торчавшие из ушей и
ноздрей желтые волосы, он надел черный костюм, сшитый у лучшего портного, с
двумя внутренними карманами, с отворотами на брюках, правда, сшитый уже
довольно давно, в ту пору, когда из Бельгии и Голландии привезли в Берлин
прекрасное английское сукно. Профессор не был богат. Его состояние,
скопленное годами труда, растаяло в пору инфляции,- знакомые скептики, к
крайней его досаде, издевались: "Как же вам звезды не сообщили, что марка
полетит к черту?" Правда, заработки его увеличились при Гитлере. Все
случившееся в Германии было так странно и неправдоподобно, что, по-видимому,
люди стали больше верить в колдовство. Попадались клиенты и среди новых
господ. Профессор их боялся, но и они боялись астрологов; впрочем, платили
скупо, торговались и порою намекали на свои связи. Он с достоинством
отвечал, что кое-какие связи найдутся и у него, однако тотчас соглашался на
скидку. По своей доброте и жизнерадостности, Профессор недолюбливал
национал-социалистов и до 1933 года называл Гитлера "Маляром". Веймарскую
республику Профессор тоже недолюбливал - всего больше за инфляцию - и
называл Эберта "Шорником". Настоящая жизнь была до первой войны. Профессор
ненавидел войну и приходил в уныние, когда в газетах начинали появляться
географические карты.
Его небольшая квартира была обставлена частью в готическом стиле,
частью в восточном: не то индийском, не то турецком. Профессор был женат два
раза. Обе жены от него ушли: первая признала, что он для нее слишком глуп,
вторая, - что он слишком глубок: они не интересовались астрологией, и им
было с ним скучно. "Чаще всего люди разводятся оттого, что им не о чем
говорить друг с другом",- грустно думал он. Впрочем, он не очень горевал и
находил, что в одиночестве есть известные преимущества: например, очень
приятно спать одному - зажигаешь лампу, когда хочешь, тушишь, когда хочешь,
тянешь к себе одеяло, как хочешь. Его приятельницы жаловались, что он всегда
рассказывает одни и те же истории, все больше астрологические. Он
недоумевал: неужели это не интересно? Однако иногда сам удивлялся, что ему
не о чем рассказывать: так мало событий случилось с ним за семьдесят лет, в
самую бурную эпоху истории. Изредка он приглашал бывших приятельниц на обед,
всегда в очень хороший ресторан, и заказывал дорогие вина. Скуп никогда не
был, хотя, случалось, с легким огорчением вспоминал об истраченной без
необходимости сотне марок. Любезен он был чрезвычайно и всем знакомым, дамам
и мужчинам, говорил в глаза только приятное, зная, как мало этим люди
избалованы и как это ценят. В пору своих поездок на курорт он в вагоне,
надев шапочку и мягкие туфли, угощал соседей конфетами и хвалил удобства
железных дорог. Профессор даже о погоде старался отзываться лестно, точно
допускал, что и она любит комплименты. О политике же он старался не
говорить, особенно с июля прошлого года: заговор поразил его еще больше, чем
война - войны бывали всегда, но уж если вешают германских фельдмаршалов,
значит, в мире возможно решительно все.
В столовой был приготовлен утренний завтрак. Профессор не держал ни
горничной, ни кухарки. Он всегда чувствовал неопределенное беспокойство,
когда в доме находился посторонний человек. Утренний завтрак готовила
уборщица Минна, угрюмая, неболтливая женщина, приходившая только на два часа
в день. Она была совершенно равнодушна к личности своего работодателя и к
его занятиям, убирала же квартиру хорошо. Прежде по утрам Минна готовила ему
яичницу с салом, овсянку, компот. Теперь все было трудно доставать. Яичница