"Марк Александрович Алданов. Святая Елена, маленький остров ("Мыслитель" #4) " - читать интересную книгу автора

Елене дочь, чрезвычайно похожая лицом на императора. И от мысли, что жертвой
его последней холодной прихоти сделался вряд ли не единственный в мире
человек, как-никак сохранивший ему верность до гроба, от мысли этой чуть
шевелилось то страшное и дьявольское, что всю жизнь клокотало в Наполеоне.

X

К перрону лонгвудского дома подъехала коляска, из которой вышел
небольшой толстенький человек. Графы Бертран и Монтолон, сидевшие рядом на
деревянной скамейке сада, с любопытством уставились на гостя. Графам было
скучно: они в этот день уже успели сказать друг другу все неприятное, что
могли придумать, и коротали вдвоем долгие предобеденные часы, изредка
обмениваясь соображениями относительно погоды.
Гость еще издали снял шляпу и, подойдя, почтительно спросил на плохом
французском языке, нельзя ли увидеть гофмаршала.
- Это я, сударь, - ответил Бертран.
Толстяк еще раз поклонился, подал свою карточку и одновременно сам
назвал себя. Он был итальянский маркиз, возвращавшийся на родину из
Бразилии, и слезно молил представить его императору Наполеону. Несколько
мгновений разговора с величайшим человеком в мире сделают его счастливейшим
из людей; он знает, что не имеет никаких прав на столь высокую милость, - но
неужели его величество ему откажет?
Бертран нерешительно смотрел на поданную карточку. Ему очень хотелось
удовлетворить желание посетителя: просьба была сделана в самых почтительных
выражениях, по правилам, установленным в Лонгвуде, - через гофмаршала и с
упоминанием императорского титула. Маркиз, носивший звучное имя,
по-видимому, имел связи, - иначе его сюда не пропустили бы. Сэру Гудсону Лоу
подобное посещение будет, наверное, крайне неприятно. Все это говорило в
пользу удовлетворения просьбы. Но, с другой стороны, как потревожить
императора, настроенного очень плохо?
- Его величество чувствует себя нехорошо, - начал было Бертран и
остановился перед выражением последней степени отчаяния, тотчас появившимся
на добродушном лице маркиза.
- Какое несчастье! - воскликнул толстяк, схватившись за голову.
- Это вполне естественно, - подтвердил Монтолов. - Как не быть больным
императору в этом климате, в этой обстановке?
- Они задались целью уморить его, - с горькой улыбкой добавил Бертран.
- Barbarissimi!* - еще раз воскликнул маркиз. - Уморить освободителя
Италии! Проклятый Франческо! Проклятые австрийцы!
______________
* Величайшие варвары! (итал.)

Негодование толстяка понравилось гофмаршалу, но последнее восклицание
его несколько озадачило. Он пояснил гостю, что хотя грехи императора Франца
перед его царственным зятем и очень велики, однако главным виновником
несчастий его величества следует считать вероломное правительство Англии.
- Вы совершенно правы! - порывисто сказал маркиз, горячо пожимая руку
гофмаршала. - О, проклятые австрийцы!..
И он в сбивчивой речи пояснил, что уже недалек тот час, когда весь
итальянский народ восстанет против своих угнетателей и сбросит иго