"Марк Александрович Алданов. Пещера (Трилогия #3) " - читать интересную книгу автора

передавали его речь, так бестолково сокращали, недобросовестно искажали ее,
почти всегда недооценивая и выпавший на его долю успех. Серизье считался
превосходным оратором. Его речи, и в Палате, и в суде, привлекали большую
аудиторию. На них съезжались и чуждые политике светские люди.
Дамы очень им интересовались, хоть красивым его нельзя было назвать. Он
был, при плотном сложении, небольшого роста и почему-то носил бороду, -
артистка, приятельница Серизье, говорила, что в его наружности есть что-то
старомодное. "Доминик мне напоминает обложку какого-то романа Мопассана..."


Парадная лестница была довольно крутая. На площадках, начиная со
второго этажа, стояли кресла, - тяжелые, солидные, дедовские, как все в этом
доме. Серизье, однако, никогда не позволял себе садиться и без передышки
поднимался в свой третий этаж; еще года три тому назад это было совсем
незаметно; теперь, особенно после ужина, ему на второй площадке иногда
приходило в голову, что, собственно, отлично можно бы и посидеть: ерунда эта
внутренняя дисциплина, - очень дешевое спартанство.
Электрическая лампочка, как всегда, потухла в то время, как он
поднимался со второго этажа на третий. По двадцатилетней привычке, он
бессознательно отсчитал в темноте ступени, не споткнувшись в конце лестницы,
сразу безошибочно вставил в темноте ключ в замок, затем, за дверью, столь же
точным движением протянул руку к выключателю. Первый взгляд его был на пол.
"Конечно! Из редакции", - подумал с досадой Серизье. На полу, сбоку от
тяжелой ковровой дорожки, лежало маленькое смятое и испачканное
письмо-pneumatique*. Серизье нагнулся, - это тоже теперь было не так легко.
Неприятно треснула низко под жилетом, оттопырившись сверху, туго
накрахмаленная фрачная рубашка. Еще в передней, не снимая пальто, он
раздраженно разорвал ободок и прочел. Секретарь редакции сообщал, что второй
редактор заболел гриппом.
______________
* Письмо, присланное по пневматической почте (франц.)

"Quel metier, mon pauvre vieux! - писал он. - Il faut bien que tu
t'executes. Envoie-donc promener les belles dames et ponds-moi cent vingt
lignes. Sujet a ton gre. Engueule Poin-care ou Cecile Sorel ou le pape.
N'engueule pas Clemenceau: on l'a engueule hier. Viens si tu peux, sinon
telephone la copie, mais il faut que j'aie ta brillante prose a minuit au
plus tard...".


*
______________
* Что за ремесло, старина! Тебе придется покориться. Отправь своих
прелестных дам прогуляться и роди мне сто двадцать строк. Сюжет на твое
усмотрение. Можешь разнести Пуанкаре, или Сесиля Сореля, или папу. Клемансо
не разноси: его разнесли вчера. Если можешь, зайди, если нет - передай по
телефону, но я должен получить твою блистательную прозу не позже, чем без
двадцати час..." (франц.)