"Марк Александрович Алданов. Пещера (Трилогия #3) " - читать интересную книгу автора

______________
* "За кулисами Оперы" (франц.)

Позднее у него была продолжительная связь с артисткой, - это и
оказалось причиной слухов о coulisses de l'Opera (хоть артистка играла в
драматическом театре). Связь эта тоже кончилась корректно и бесшумно.
Говорили еще о романе Серизье с секретаршей; друзья это отрицали, утверждая,
что он терпеть не может историй у себя дома. Так его отец и дед никогда не
грешили с боннами и кухарками. Любовь вообще занимала не очень много места в
жизни Серизье. Хорошо знавшие его люди считали его человеком несколько
сухим, при чрезвычайной внешней благожелательности, при изысканной
любезности и при безупречном джентльменстве.
Он был перегружен делами. Работоспособность его была необыкновенной
даже для французского политического деятеля. Серизье вставал ежедневно в
шесть часов утра и работал, почти не отдыхая, до обеда; часто занимался
делами и вечером, но этого не любил: предпочитал по вечерам бывать в
обществе и старался ложиться не позднее полуночи. Однако два раза в неделю,
на пути домой, он заезжал еще ночью в редакцию и там выправлял, сообразно с
последними известиями, написанную дома, после вечерних газет, передовую
статью.
В этот день передовую должен был писать не он. Но другой редактор
накануне чувствовал себя нездоровым и сказал, что, быть может, не явится на
службу. Из редакции должны были предупредить Серизье по телефону. До
половины восьмого вечера телефонного звонка не было, и Серизье уехал из дому
очень довольный: ему не хотелось показываться в редакции во фраке, - а в
этот день он был приглашен на большой обед. Товарищи по газете, впрочем,
привыкли к его светскому образу жизни и только благодушно над ним
подшучивали. В партии почти все, кроме главного вождя, любили Серизье,
прощали ему и светскую жизнь, и богатство, и быструю партийную карьеру.
Выйти в лидеры он не мог, - не потому, что для этого не годился, а оттого,
что уже был другой лидер, далеко не достигший предельного возраста и не
собиравшийся уступать ему свое место. Однако для него потеснились: он
занимал очень видное положение, часто выступал от партии в Палате и писал
еженедельно две передовые, - почти без контроля и цензуры со стороны
главного вождя.
Обед у знаменитого адвоката, угощавшего депутатом-социалистом
консервативное общество, сошел очень приятно. Говорили, разумеется, о мирной
конференции. Серизье высказал мысли, приятно удивившие других гостей (среди
них были два академика и весьма известный боевой генерал). Слова его можно
было понять и так, будто он не слева, а справа обходил самого Клемансо. Он
доказывал, что тяжелые условия мира, которые предполагалось продиктовать
побежденным, грозят повлечь за собой со временем новую войну. Между тем
единая Германия, даже после потери Эльзаса-Лотарингии, Данцига, Силезии и
после уплаты двухсот миллиардов контрибуции, останется, несмотря на
разоружение, очень опасным противником, - ведь наполеоновский опыт
насильственного разоружения Пруссии оказался совершенно неудачным. Генерал,
вначале слушавший утописта с ироническим недоверием, одобрительно кивнул
головой. - Значит, надо сделать вывод, - доказывал Серизье, - если мы хотим
себя обезопасить исключительно силой, то необходимо расчленить Германию и
отобрать у нее левый берег Рейна. - Он напомнил о вековой политике