"Марк Алданов. Истребитель" - читать интересную книгу автора

президент, зато мощь Соединенных Штатов была очень велика. Сталин, по
правилу, не верил ни одному слову из того, что оба они говорили, и в каждом
их предложении искал затаенный смысл: очень редко не находил и тогда
испытывал некоторую тревогу; в громад-ном же большинстве случаев находил
тотчас и тогда успокаивался. Разгадывать и расстраивать чужие козни было для
него давним, обычным, привычным делом. К этому собственно и сводилась
большая часть его умственной работы в жизни. От природы он был очень умен и
особенно хитер. Жизненный опыт у него был огромный. В последние тридцать лет
он был окружен смертельными врагами, подозревал врагов во всех людях, даже в
приближенных, - особенно в приближенных, - и хорошо научился распознавать
оттенки в тайных вражеских чувствах.
Здесь на конференции ему был вполне понятен оттенок Черчиля; оттенок же
президента еще не вполне выяснился. И лишь чрезвычайно редко Сталину
приходила в голову непривычная, невероятная, невозможная мысль: вдруг этот
американец действительно верит и тому, что сам говорит, и даже тому, что ему
говорят другие! Тогда это было уж совсем забавно.
Из мелочей же его веселило, что оба гостя пожаловали в Ялту с дочерьми,
которые тут были решительно ни для чего не нужны, кроме завтраков и обедов,
да собственно не нужны были и для этого. Они приехали очевидно потому, что
отцы не могли им отказать в новом развлечении. Он ничего не имел против их
присутствия, хотя ему самому никак не могло бы прийти в голову привезти на
международную конференцию свою дочь. Ничего не имел и против других
собравшихся здесь людей, кроме Черчиля, которого терпеть не мог (из
иностранцев, быть может, ненавидел только его). Однако теперь с Черчилем
ничего никак сделать было нельзя, а потому и ненависть к нему не имела
значения. Другие же гости были скорее приятные люди, с которыми можно было
посидеть за столом, выпить вина, поговорить (если б без переводчика).
Дальнейшее всецело зависело от обстоятельства. Приятные люди, и даже еще
гораздо более приятные, были Бухарин, Рыков, Карахан; с ними он тоже
когда-то охотно болтал и пил вино.
Вокруг него - однако на некотором расстоянии сзади - стояли члены
русской делегации, ловившие выражение его глаз, - он часто беспокойно
оглядывался (лицо его обычно ничего не выражало). Все эти люди были пока
преданы. Дальнейшего же и тут нельзя было предвидеть, оно также зависело от
обстоятельств. Он улыбнулся и выразил опасение, как бы гости не увезли с
собой из России хорошую погоду. И тотчас весело улыбнулись Молотов,
Вышинский, Майский, Гусев, Громыко, адмирал Кузнецов, маршал Худяков и
генерал Антонов.

6

Марья Игнатьевна, как всегда, прекрасно справилась с работой.
Приехавшие из Москвы люди выразили декораторам благодарность, что-то
приятное было сказано и о ней, она была очень довольна. Однако с квартирой
вышла неожиданность. Хотя Иван Васильевич тоже закончил работу вовремя, ему
велено было оставаться в распоряжении его комиссии: в будуаре царицы,
отведенном адмиралу Кингу, снова появились вши. Он написал Марье Игнатьевне
отчаянное письмо, просил прощения и выражал готовность ночевать хотя бы на
улице. Она была недовольна, но ответила любезно: "Вышедшая неувязка не имеет
значения, голубчик" (в письмах его не называла "Ваше сиятельство"), меня