"Брайан Олдис. Босиком в голове" - читать интересную книгу автора

улыбающуюся женщину с завитым волосом - не старую, не молодую.
- Haben Sie ein Zimmer? Ein Personn, eine Nacht?
- Ja, monsieur, Mit eine Dusche oder ohne?
- Ohne.
- Zimmer Nummer Zwanzig, monsieur, 1st gut* [- У вас есть комната? Один
человек на одну ночь.].
Немецкий. Lingua franca* [Франкское наречие, т. е. универсальный язык
(лат.)] Европы.
Мадам кивнула и кликнула горничную - гибкую темноволосую девицу,
сжимавшую в руке гигантский ключ. Мадам кивнула еще раз и тут же удалилась.
Девица повела Чартериса наверх. Первый пролет лестницы был мраморным, второй
и третий - деревянными; на третьем, в отличие от двух первых, отсутствовали
ковровые дорожки. Так же как и холл, лестничные площадки украшали огромные
картины, на которых французские солдаты времен Первой мировой войны либо
умирали, либо убивали своих врагов - немцев.
- Вот оно, оказывается, где началось! - усмехнулся он, поднимаясь по
лестнице вслед за девицей.
Она остановилась и, повернувшись к нему, сказала совершенно
безразличным тоном:
- Je ne comprends pas, M'sieur* [Не понимаю вас, мсье (фр.)].
Ее французский был ничем не лучше немецкого ее хозяйки.
Окна на лестнице, похоже, не открывались вечность. Спертый воздух, коим
век дышать тем страдальцам, что уловлены здесь, - бледным дщерям, брызжущим
слюной дедушкам-ревматикам. Северная Европа - навек и каждому ограничение,
сбережение, удержание и воспрещение - добрые христиане да возрадуются.
Зардевшись, взметаются члены тех, кто миг назад наяривал по автостраде - но
не радость то и не ликованье... И все же молниеносные па смерти не так
ужасны, как монотонный неспешный ток питающейся твоими соками жизни. Не будь
иных альтернатив, первое следовало бы предпочесть второму.
Сам он был подвижней ртути, наглядно являя собой оные альтернативы.
Лишь этих, этих двух он ужасался - его фантазия, его жизнь, отсвечивая
багрянцем, металась меж ними, ища спасенья. Угрюмый человек, не разжимая
губ:
- Выбирай, Чартерис - или еще одно задание в дельте Меконга, или десять
лет в отеле города Меца на полном пансионе!
К тому времени, когда они наконец оказались перед Zimmer 20, Чартерис
дышал уже с трудом. Он приоткрыл рот и незаметно для девицы перевел дух. Та
была постарше - ей было года двадцать два. Достаточно красива. Вынослива -
подъема даже не заметила. Смугла. Икры худы, зато лодыжки великолепны. Но
как здесь все-таки душно!
Жестом пригласив ее задержаться, он вошел в комнату. Направившись к
одному из двух высоких окон, на миг задержался у кровати и похлопал по ней
рукой - провисшая пружинная сетка протяжно зазвенела. Справившись с
непокорной оконной защелкой, он потянул на себя обе створки и сделал
глубокий вдох. Неведомые яды. Франция!
Далеко внизу он увидел крошечные фигурки двух bambini* [Детей (ит.)],
ведущих на поводке белого пса. Задрав головы вверх, они стали смотреть на
него - лица и пухлые ручки. Талидомиты. Куда ни посмотри, повсюду образы
упадка и разрухи. В Англии должно быть получше. Хуже Франции нет ничего.
Здания по другую сторону улицы. В доме напротив за занавеской -