"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Семенов-Тян-Шанский ("Жизнь замечательных людей" #415) " - читать интересную книгу автора

- Был я отчаянным любителем природы. Все это, - показал он на травы и
камни, - жалкие обломки моей страсти. Заразил меня когда-то страстью этой
высокоталантливый натуралист Карелин. Слыхали?
- Кто же не знает господина Карелина!
- Я еще молодым офицером сопровождал Карелина в Прибалхашских степях и
по Семиреченскому Алатау. Собирал для него травы, набивал птичьи чучела.
Даже нового, неизвестного науке жучка открыл. Его и назвали "доркодон
Абакумовы" в мою честь, так сказать...
После обеда полковник показывал Петру Петровичу городок, основанный им
в 1846 году. С деловитым видом расхваливал он добротные постройки казаков и
первых русских поселенцев, окруженные пирамидальными тополями. В
палисадниках набирали силу молодые яблони и абрикосы, наливались солнцем
гроздья винограда.
На широкой зеленой площади возвышалась недостроенная крепостная
церковь. Абакумов с гордостью заметил, что церковь воздвигается по его
проекту. На площади находились гарнизонные казармы, склады, канцелярия
начальника округа. Отсюда начинался земляной вал, окружающий весь Копал.
Медные пушки вытягивали свои стволы в сторону Киргизской степи.
Копал был создан как военное укрепление для защиты киргизов Большой
орды, перешедших в русское подданство.
В городе насчитывалось семьсот домов, в которых, кроме солдат и русских
поселенцев, жили замиренные киргизские племена дулатов и атбанов. В казармах
размещались казаки Сибирского войска, солдаты линейного батальона.
Полковник говорил:
- Приказали нашему брату солдату: иди в степь, сядь там, окопайся и
живи. Пошел солдат, и сел, и окопался. Русскому мужику солдатчина
ненавистна - он землепашец. Не любит мужик ломать и разрушать - его земля
зовет. Давно ли существует Копал, а посмотри-ка, мы уже сеем пшеницу, просо,
ячмень. Урожай с десятины - сам-двадцать. Тыквы - от земли не оторвешь,
арбузы будто колокола...
На следующий день, сопровождаемый местными казаками, Петр Петрович
начал восхождение на Семиреченский Алатау.
Заснеженные купола и пики лучились могуче и свежо. Петр Петрович
невольно подумал: красота порождает силу. Ему захотелось войти в эти
слепящие светом вершины, раствориться в голубом льющемся воздухе, стать
составной частицей этого дикого мира и в то же время жить и мыслить
самостоятельно, и осязать, и чувствовать красоту земли.
Он взял в шенкеля жеребчика, проводники едва поспевали за ним. Петр
Петрович выехал на плоскогорье и увидел Корскую долину. В долине дымилась
утренними испарениями Кора - водный приток Каратала.
Пораженный могучей красотой Семиреченского Алатау, Петр Петрович тут же
записал в дневник свои впечатления:
"Вид на долину реки Коры был восхитителен...
Высота гребня, по которому я следовал, казалась мне по крайней мере
метров на 1500 выше Копальского плоскогория, но он еще больше возвышался над
глубокой долиной Коры. Широкая и многоводная река, через которую, как
говорили, очень трудно, а иногда и совсем невозможно перебраться вброд,
кажется сверху узкой серебристой ленточкой, которая, однако же, несмотря на
свое отдаление, наполняет воздух диким ревом своих пенистых волн, прыгающих
по камням. Пена и брызги этой реки имеют тот особенно млечный цвет, который