"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Семенов-Тян-Шанский ("Жизнь замечательных людей" #415) " - читать интересную книгу автора

свойствен рекам, порожденным ледниками...
За рекой поднимались горы, сначала поросшие сибирской пихтой, далее
кустарником, потом обнаженные и поросшие альпийскими травами, исчезающими,
наконец, под снежной мантией. Кое-где на снегу видны были как бы
горизонтальные и вертикальные тропинки. По рассмотрении в зрительную трубу
горизонтальные тропинки оказались глубокими трещинами, а вертикальные -
следами неизвергнувшихся лавин.
Как ни манила меня очаровательная долина, нельзя было и думать о спуске
в нее, и я решил следовать вдоль гребня, переходя с одной возвышенности на
другую и стараясь достигнуть предела вечного снега. Мы следовали на лошадях
до тех пор, пока дико наваленные одна на другую гранитные скалы не
преградили нам пути..."
С большим трудом Петр Петрович достиг границы вечных снегов.
Испуганная стайка диких коз, топоча копытцами по скалам, пронеслась
мимо, над головою прошумел мохнатыми крыльями беркут, пихты уходили вниз,
словно их стягивала незримая сила.
Семенов решил измерить высоту гребня гипсотермометром. Надо было
нагреть воду, он взял из рук молодого проводника бутыль со спиртом, но спирт
не загорался. Пришлось определять высоту гребня на глазок.
По склонам Копальского гребня Петр Петрович собрал коллекцию растений.
Некоторые из них уже были известны ему из альпийской флоры, но большинство
принадлежало к алтайским и центрально-азиатским видам.
В Копал вернулись поздно вечером. Измученный, но удовлетворенный
Семенов рассказывал полковнику:
- Все было чудесно, кроме гипсотермометра. Не горел почему-то спирт.
- А кто нес спирт? - мрачно спросил Абакумов. - Прошка? Позвать ко мне
Прошку!
Явился Прохор, черный, как майский жук. Полковник достал пузырек,
накапал из него в стакан со спиртом.
- Это что-с такое, Прохор? - спросил он.
- Не могу знать, ваше высокоблагородие, - ответил неуверенно Прохор, но
по тону его ответа Семенов понял - знает.
Полковник вышел на крыльцо, подозвал облезлого пса, тот жадно вылакал
спирт. Через минуту пес корчился в смертных судорогах.
- Так что же это такое-с, Прохор?
- Яд, ваше высокоблагородие...
- Стрихнин, - уточнил полковник, пришлепывая толстыми губами. - Прошка
бутыль по дороге ополовинил и водичкой разбавил. Научный спирт выхлестал,
скотина! Мы с господином Карелиным всегда в спирт стрихнину подмешивали. На
глазах у казаков сии манипуляции производили. И представьте: никто капли не
трогал.
Тяжелое восхождение на Семиреченский Алатау не прошло безнаказанно.
Семенов слег в постель. Заботливый Абакумов ухаживал за своим гостем, лечил
целебными травами, ароматным горным медом. Но полковник с утра и до вечера
был занят, и Петр Петрович часами находился в одиночестве.
Он лежал на диване, разглядывая чучело огромного белого грифа, вдыхая
тонкие запахи засушенных трав, и тени воспоминаний мелькали перед его
глазами. Вспоминались детские годы, родное село Урусово, Москва, Петербург,
дорогое его сердцу Географическое общество.
Три дня пролежал он в домике полковника. На четвертый с трудом поднялся