"Николай Александров. Дунькин пуп " - читать интересную книгу автора

внизу мелькал свет огарка свечи. Шепелева поразили обросшие густым инеем
стены. Длинные плоские пластины срослись в какое-то фантастическое кружево,
искрились и переливались всеми цветами радуги, превращая невзрачную яму в
сказочную пещеру. Снизу послышался стук досок, шорох, раздалось натужное
кряхтение.
К ногам Шепелева бухнулся сверток. Замороженная грязная тряпка скрывала
что-то звякающее.
- Пошли наверх, - скомандовал Ефрем Пантелеевич, подбирая сверток. Его
одежда, усыпанная крошками инея, поблескивала в полумраке.
В комнатке-келье Леверьев разливал в кружки чай. Рядом со столом на
полу стояло ведро с мясом, а на чурбаке, на расстеленной газете лежал
порезанный крупными кусками мороженый хлеб. На краешке стола - шепелевские
бутерброды с сыром.
Старик отставил в сторону кружки и поставил огарок. Развернул на колене
тряпицу, достал из нее жестяную коробочку, вытер рукавом и положил на стол.
- На тебе подарок из ледника. Винторез отдашь да и поможешь в деле
выкрутиться. - Он испытующе посмотрел из-под насупленных бровей на
оперативника. - И этому, - махнул на Семена, - отделишь долю, чтоб молчал:
Шепелев взял в руки жестянку. Сквозь потертость лака, легкую изморозь
на крышке читалось малознакомое слово - "Монпансье". Он отбросил крышечку. В
тусклом свете огарка таинственно светились золотые монеты с царским
профилем.
Шепелев вытянул из-под хлеба кусок газеты и молча начал пересчитывать
монеты. Семен, замерев с чайником в руке, с удивлением таращился на стол.
Потом, полуоткрыв рот, посмотрел поочередно на таежника и на Шепелева. В его
глазах плясали золотые искорки.
- Восемьдесят семь червонцев, - сказал Ефрем
Пантелеевич. - С тридцать второго года лежат. Сколь было, когда нашел,
столь и осталось. Можешь не считать.
- А чего ж не потратил? - жарким шепотом спросил Семен.
- Как так потратить? Они ж не мои:
- Точно, восемьдесят семь! - подвел итог Шепелев. Он достал из полевой
сумки лист бумаги. - Ты, Семен, понятым будешь. Оформим как добровольную
выдачу. Не будем усугублять жизнь Ефрема Пантелеевича взяткой:
Таежник степенно подошел к "буржуйке", положил полено в топку, сел к
столу.
- Испытание мое ты выдержал! - с достоинством произнес он. - Не
подкупилась власть. - Он посмотрел с прищуром на Семена. - Ты хоть
единственный свидетель, подписывай все по правде, как есть!
Леверьев с удивлением посмотрел на Шепелева и старика.
- Распишитесь, - пододвинул оперативник бумагу Ефрему Пантелеевичу и
водителю. Те поочередно расписались.
- В связи с тем, что бывшая владелица в силу закона утратила на него
право и вам, Ефрем
Пантелеевич, он не принадлежал, имеете право на получение четверти
суммы от его стоимости. Деньги, судя по всему, значительные:
- А сколько, - не вытерпел Семен, - сколько тысяч?
- Я не финансовые органы, но несколько тысяч будет:
- А на шута они мне сдались, - усмехнулся Ефрем Пантелеевич, - мне,
окромя винтореза, ничего больше не надо. Выйду от вас, да лет пяток по тайге