"Николай Александров. Дунькин пуп " - читать интересную книгу автора

торговали, а кто и разбойничал:
Тогда и появилась эта Дунька. Лихая бабенка была, с самим Кушнаревым
дружбу водила.
- Это купец знаменитый?
- Он самый. Все пароходы по Лене и Вилюю его были, да, почитай, в
каждой улусе его людишки торговлей пробавлялись. Больших возможностей
купчина был. Миллионами ворочал! - Увлекшись рассказом, Ефрем Пантелеевич
размахивал руками. - Так появилась эта самая Дунька. Откуда появилась,
таперича сказать трудно - не знает уж никто. Молодая ли, старая, тоже: На
самом бойком месте свой шинок поставила, на золотой тропе: - Он широким
жестом обвел стены. - С тех пор и стоит. Куда пропала потом, тоже никто не
ведает. Году в двадцатом то было. Можа, в Китай ушла, можа, с атаманами.
Много их тогда в энтом месте крутилось: А людишки кушнаревские каждый
раз, как по реке карбаза гнали, к ней заходили - песок забирали, товары
оставляли. Как я сейчас понимаю, спиртное в основном да мануфактуру:
Выползет из тайги одичавший старателишка, так для него энто место
словно рай. Водочка "Смирновская", капуста квашеная, грузди. А хочешь - и
приятное женское общество!
- Это чего ж, - заинтересовался Шепелев, - и барышни у нее жили?
- Зачем барышни, - степенно возразил таежник, - она и сама в теле была.
Дородная баба, сдобная.
Только на все у нее своя мерка была, антиресная. На водочку с
капустой - размером с наперсток, не более. Отсыплет в него старателишка
песочку желтенького - ешь, пей, гуляй: А ежели чего большего захочется, так
и мерка совсем другая: Дунькин пуп!
Шепелев громко захохотал:
- Как это пуп?
- Граненый стакан песочка в него входил - во как!
- усмехнулся таежник. - Приползет мужик изголо давшийся из тайги,
выпьет на наперсток водочки, и остальное, почитай, все у Дуньки оставлял. Не
всяк на следующий день такой удар судьбины выдержи вал. Бывалыча, тут, на
сопках, и закапывали, а какой назад на ручей шел: Гиблое здесь место было!
Вот и родилась тогда легенда о Дунькином кладе - мол, вернуться собиралась,
схоронила богатство:
- Ерунда все это, - авторитетно возразил Шепелев. - Фольклор.
- Можа, и так, токма до самой войны тут землю колупали. Вишь, печь
порушили, а ничего не нашли.
- Ну а ты как считаешь, Ефрем Пантелеевич?
- А я не считаю. С малолетства здесь кручусь, за "счастливчиками"
наблюдая: Дыма без огня не быват!
- Да ну тебя! - зашелся вдруг в громком смехе Шепелев. - Нам еще кладов
не хватало! Почти семь десятков минуло, а ты бабушкины сказки вспоминаешь:
- Сказки, говоришь? - поднялся с полушубка, взял свечу. - А ну-ка
выйдем.
Шепелев изумленно поднялся вслед. Они спустились под лестницу. Ефрем
Пантелеевич отодвинул в сторону пук пожухлой испревшей соломы и, что-то
нашарив, открыл люк. Из подполья пахнуло стужей вечной мерзлоты и плесенью.
- Спускайся.
Шепелев замялся.
Таежник усмехнулся и, ступив на невидимую лестницу, шагнул вниз. Где-то