"Николай Александров. Дунькин пуп " - читать интересную книгу автора

побродить, и ладно. В лесу все есть - не на один мильон не купишь:
Шепелев замотал коробок в тряпицу, смахнул со стола сор. Взял
алюминиевую кружку и отхлебнул взвара.
- Хорош чаек!
За окном свистел ветер, хлопая полуоторванной доской. В печи тлели
остывающие угли. Шепелев встал с лежанки. Не спалось. Тягуче, с надрывом
всхрапывал Ефрем Пантелеевич. Сбоку от него, завернувшись в тулуп, дремал
водитель. Шепелев посмотрел на часы - светящиеся стрелки показывали половину
четвертого. Он сунул в "буржуйку" обрывок газеты, несколько хворостин. От
газеты тоненькими струйками потянулся к трубе дымок. Краешки бумаги
побурели, обуглились. По краям прогоревшего от угля отверстия забегали,
заплясали крохотные огоньки. Шепелев подул в топку - огоньки вспыхнули ярким
светом, занялось пламя, весело затрещали сучья. Добавив в печь полено, он
пошел к выходу.
"Зря столько чая выпили", - подумал сонно.
Заглушая свист ветра, тревожно скрипели потревоженные ступени. Шепелев
нащупал рукой перила и обомлел.
В проеме входной двери на крыльце отчетливо выделялся на фоне
освещенного луной снега силуэт человека. Фигура не шевелилась. По спине
опера пробежала предательская судорога. Казалось, язык прилип к гортани.
Нестерпимо захотелось крикнуть, позвать на помощь./. Фигура в полной тишине
повела стволом карабина в сторону Шепелева.
"А ведь он меня, пожалуй, не видит, - успел подумать он. - На слух
наводит". Шепелев осторожно, стараясь не шуметь, опустился на корточки,
доставая пистолет. Рукоять, нагретая от тепла тела, приятно легла в ладонь.
Щелкнул предохранитель. Громко ударил по ушам донесшийся от двери звук
выстрела. Яркий сноп света вырвался из ствола. Над головой Шепелева
хрустнуло расщепляемое свинцом дерево. За ворот посыпалась труха изъеденных
древоточцами бревен.
- Стой, - оглушительно крикнул оперативник, - бросай оружие! Стрелять
буду!
Громыхнул еще один выстрел, и силуэт растаял в темноте. Шепелев
метнулся к двери. На крыльце никого не было. Казалось, над заимкой
распростерла свои крылья тишина. Ничто не нарушало покоя. Только посвистывал
ветер да скрипели сучья на деревьях. Шепелев осторожно, не убирая пистолета,
обошел вездеход. Все было в порядке - около машины следов не было. Цепочка,
на это раз петляя, уходила в сторону тракта.
"До большака полсотни километров, - рассуждал Шепелев, - значит, к
вечеру он может добраться до Усть-Шиверска, а там ищи ветра в поле. Надо
поднимать Семена и ехать:"
Из избы выскочил растрепанный Леверьев:
- Это чего, - возбужденно спросил он, - по вездеходу стреляли?
- Скорее, в меня - озабоченно ответил Шепелев. -
Собирайся, Семен Михайлович, ремонтируй свое электричество - надо
догнать это привидение. Кровь из носу, а догнать!
- Однако, сейчас поедем, - спохватился Леверьев, открывая капот. Под
лестницей Шепелев столкнулся с таежником. Тот глядел на широко распахнутый
люк ледника, теребя бороду.
- А ить мы его прикрывали вчера, точно помню. Я его еще соломкой сверху
притрусил: