"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

определяю, что парню пришлось понюхать пороху.
- А ведь я вас знаю, - сказал он улыбаясь. - Помните лейтенанта
Початкина? Впрочем, вопрос излишний: кто его не помнит. Так мы же вместе
были в его роте. Вы командовали взводом.
Я внимательно всмотрелся в него. Нет, не узнаю.
- Ничего удивительного, что вы меня не помните. Я был там недолго,
каких-нибудь две недели. А зовут меня Иван Мячин.
Захотелось ближе познакомиться с этим человеком. Оказалось, что он по
профессии учитель, окончил педагогическое училище и уже работал несколько
месяцев в школе на Тамбовщине. В январе его призвали во [47] флот, служил он
на батарее, на острове Майском. Там и встретил войну. В ночь на 23 июня
немцы минировали фарватер у острова магнитными минами. А в начале августа
Мячин добровольно ушел в морской полк Осипова.
- Помните, наши ребята захватили две румынские танкетки?
Я хорошо помнил этот случай. Тогда, вытряхивая из башен имущество
танкистов, наши моряки впервые увидели портрет гитлеровского прихвостня
Антонеску, который посылал румынских солдат на бесславную гибель.
- В тот день, - продолжал Мячин, - я и был ранен. Пуля задела бок и
позвоночник. Пролежал в эвакогоспитале до 25 августа, а потом на теплоходе
"Советская Армения" эвакуировался в Сочи. Пулю не стали удалять, отложили до
лучших времен. Так и ношу ее до сих пор. И хоть редко, но напоминает о себе.
И вдруг мне подумалось, что ведь он ничего не знает ни о Початкине, ни
о Констанди. И я рассказал ему, как погиб наш командир роты, как оторвало
ноги политруку. Мячин был потрясен этим известием. Хоть и недолго был он под
их началом, но, видно, успел полюбить этих замечательных командиров, за
которыми каждый готов был идти в огонь и в воду.
Несколько минут мы молчали, вспоминая пережитое. Потом он медленно
поднял голову, и я увидел в его глазах глубоко затаенную боль.
- Почему все это происходит? - спросил он с каким-то недоумением и
злом. - Почему терпим неудачу за неудачей? Где наши танки, где самолеты?
Что я мог ответить ему? Ведь мне самому эти мысли не давали покоя ни
днем, ни ночью. Впрочем, он и не ждал от меня ответа.
В Севастополь Мячин прибыл в начале октября кружным путем. Сначала
через Ростов отправился на Перекоп, но там уже шли бои, и он вернулся в
Новороссийск, оттуда - в Феодосию, Симферополь и, наконец, в Черноморский
флотский экипаж. Здесь и получил назначение на бронепоезд.
В казарму быстро вошел Головин. С ним было еще несколько человек в
форме комсостава.
- Экипаж бронепоезда в основном сформирован, - сказал [48] капитан,
собрав личный состав. - Представляю вам, товарищи, командиров.
И он поочередно назвал всех офицеров.
- Моим помощником по железнодорожной части назначен лейтенант
Головенко, - сообщил Головин. - Он прибыл к нам из экипажа бронепоезда
"Орджоникидзевец".
Нас всех интересовали боевые действия этой крепости на колесах, и мы
попросили лейтенанта рассказать о ней.
Вот что мы узнали в тот вечер.
"Орджоникидзевец" построили крымские железнодорожники. С самого начала
войны, и особенно в те дни, когда немцы подходили к Крыму, труженики
стальных магистралей самоотверженно работали для фронта. Много паровозов и