"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

ним? Да, сомнений нет: это его друг. Буценко. Хотелось подойти, но
удержался: вряд ли они помнят меня.
Смотрю, Кочетов кого-то заметил и побежал. Уже у выхода хлопнул
какого-то краснофлотца по плечу. Тот обернулся. Терещенко! Правый
нападающий! Тот самый, что забил нам тогда два гола!
Быстро подхожу к ним. Лейтенант Буценко тоже. Встреча была
трогательной. Кочетов оглядел Василия с ног до головы, крепко обнял.
- А мы тебя уже похоронили. Ну, выкладывай. Где был? Здоров?
На стриженой голове Василия белели шрамы. Он рассказал, что после
ранения его в бессознательном состоянии доставили на каком-то баркасе на
Тендровскую косу, потом в Скадовск, а оттуда теплоходом "Котовский" в
Севастополь. Почти два месяца провалялся в госпитале на Максимовой даче. А
теперь вот в батальоне выздоравливающих. Уже почти здоров, но никак не
удается выпроситься на фронт.
- На бронепоезд хочешь? - весело спросил Кочетов.
- Еще бы не хотеть! - оживился Василий.
- Тогда пошли с нами!
Так вот кого имел в виду Головин, когда говорил о назначении двух
командиров бронеплощадок!
По дороге в казармы Василий Терещенко рассказал мне о своей батарее,
где служил наводчиком зенитного орудия. Боевое крещение принял в первый же
день войны. Бои с фашистскими самолетами, летевшими на Николаев, велись
почти ежедневно.
А 13 августа батарею засекли фашисты. На нее обрушился огонь тяжелой
артиллерии. Снаряды ложились кучно. Один за другим расчеты выходили из
строя. Тогда же осколком снаряда тяжело ранило в голову Василия...
Прямо из экипажа мы направились в казармы СУЗА - так сокращенно
называли Севастопольское училище зенитной артиллерии. Наш строй, с полсотни
моряков, одетых в бушлаты, ничем не привлекал внимания встречных. А мне
казалось, что все на нас смотрят [46] и восхищаются: "Вот шагает экипаж
бронепоезда"!
Прибыло к нам еще несколько командиров: совсем молодые лейтенанты
Молчанов и Майоров, досрочно выпущенные из Каспийского военно-морского
училища, командир железнодорожного взвода младший лейтенант Андреев,
начальник боепитания младший лейтенант Каморник. Вот это сила - столько
комсостава! Не то, что в нашей роте под Одессой.
Поздно вечером все собрались в помещении казармы. Здесь произошла еще
одна волнующая встреча. Когда я расписывал своих пулеметчиков по расчетам,
прибежал взволнованный, радостный Василий Терещенко.
- Смотрите, кого я нашел!
Гляжу - и глазам не верю. Передо мной - очаковские друзья Василия, его
земляки - односельчане: Малахов, Новиков, Сергиенко. Все живы и здоровы,
улыбаются. Как будто и не было круговерти войны, не было разлуки - четверо
земляков снова вместе. И все теперь будут служить на одном бронепоезде. А я
опять с болью вспомнил о Саше Мозжухине...
Расспросам, воспоминаниям не было конца. Особенно много рассказывал
Борис Малахов. Оказывается, ему уже довелось воевать на бронепоезде,
действовавшем на подступах к Крыму и носившем название "Орджоникидзевец".
Ко мне подошел молодой, лет двадцати, матрос. Вид интеллигентный, глаза
добрые, улыбка приятная и держится с достоинством. Сразу же каким-то чутьем