"Исабель Альенде. Любовь и Тьма" - читать интересную книгу автора

все они так одинаковы и так похожи на Иполито. Однако в кругу семьи он
переодевался в клоунские одежды и размалевывал лицо, но не для недостойных
пируэтов и грубых шуток, а для того, чтобы порадовать ребят историями о
страшилищах: про бородатую женщину, могучего человека-гориллу, способного
тащить грузовик зубами за проволоку, про пожирателя огня, глотающего облитый
нефтью горящий факел, но не сумевшего затушить пальцами свечу, лилипутку,
скачущую галопом на козе, воздушного гимнаста, упавшего с трапеции и
забрызгавшего своим мозгом уважаемую публику.
- Мозг у христиан такой же, как у коров, - объяснил Иполито, заканчивая
трагическую историю.
Усевшись в кружок вокруг отца, дети слушали и слушали одни и те же
рассказы. Перед зачарованными глазами домашних, ловивших его слова на лету,
Иполито вновь обретал достоинство, которого не было в дешевых спектаклях,
где он служил мишенью для шуток.
Зимними ночами, когда дети спали, Дигна, вытащив из-под кровати
картонный чемоданчик, чинила при свече рабочую одежду мужа: пришивала
громадные красные пуговицы, там и сям штопала прорехи и накладывала
внушительные заплаты, натирала до блеска пчелиным воском громадные желтые
туфли и втайне вязала полосатые чулки для клоунского наряда. Она все делала
с такой же нежностью, какая наполняла ее восхищенную душу во время их
коротких любовных встреч. В ночном безмолвии едва слышные звуки становились
громкими - дождь оглушительно барабанил по черепице, а дыхание, доносившееся
с детских кроватей, было столь чистым, что мать могла угадать, какие сны
видят дети. Охваченные жаром тайного любовного сговора, Дигна и Иполито
сжимали друг друга в объятиях, сдерживая рвущееся из груди дыхание. В
отличие от других крестьянских семей, их брак был заключен по любви, в любви
были зачаты и дети. Поэтому в самые тяжелые времена, когда случались засуха,
землетрясение или наводнение и котелок оставался пустым, они все равно не
жаловались на появление нового ребенка. Дети, как цветы и хлеб, говорили
они, - благословение Господне.
Когда Иполито был дома, он ставил изгородь, заготовлял дрова,
ремонтировал рабочий инструмент, а когда утихал дождь - латал крышу. На
деньги, накопленные на гастролях и от продажи меда и свиней, семья кое-как
сводила концы с концами ценой строжайшей экономии. В благоприятные годы в
еде недостатка не было, но даже в лучшие времена денег не хватало. В семье
ничего не выбрасывалось и всему находилось применение. Младшие донашивали
одежду старших детей до тех пор, пока изношенная ткань способна была держать
заплатки и те не отваливались, как засохшие струпья. Вязаные жилеты
распускались, шерсть стирали, а затем вновь пускали в дело. Отец на всех
плел альпаргаты,[14] а в руках матери без устали мелькали спицы и стрекотала
швейная машинка. Они не чувствовали себя бедными, как другие крестьяне,
поскольку владели землей, унаследованной от деда, у них были скотина и
инвентарь. Когда-то они получали сельскохозяйственные кредиты и какое-то
время верили в процветание, но затем все возвращалось на круги своя.
- Послушай, Иполито, перестань смотреть на Еванхелину, - прошептала
Дигна на ухо мужу.
- Может быть, сегодня у нее не будет приступа, - ответил он.
- Все равно будет, мы ничем не можем помочь.
Члены семьи закончили завтракать и разошлись каждый со своим стулом. С
понедельника по пятницу младшие сыновья ходили в школу - полчаса быстрой