"Исабель Альенде. Любовь и Тьма" - читать интересную книгу автора

семье - новых башмаков, вот почему он доверял денежные вопросы своей жене.
Это устраивало и ее. С первых дней своего замужества она взвалила на свои
плечи ответственность за семью и обработку земельного участка. Было привычно
видеть, как она горбилась над корытом или над бороздой в окружении
цепляющихся за ее подол ребят-разнолеток. Потом подрос Праделио: она так
надеялась, что он станет ей опорой в многочисленных хлопотах. Но вымахавший
в пятнадцать лет выше всех в округе, он, вернувшись из армии, пошел служить
в полицию, и это всем показалось вполне естественным.
Когда начинались дожди, Дигна Ранкилео ставила свой стул в коридор,
усаживалась там и принималась неотступно следить за изгибом дороги. Не
знающие отдыха руки что-нибудь плели или чинили детскую одежду, а глаза то и
дело внимательно смотрели за поворот. И вот, в один прекрасный день на
дороге возникала фигурка Иполито с картонным чемоданчиком. Материализуясь из
пространства, он - источник ее тоски - наконец появлялся: с годами подходил
к дому все медленнее, но всегда был ласковым и нежным. Сердце Дигны готово
было выпрыгнуть, как тогда, много лет назад, когда она впервые увидела его у
билетной кассы бродячего цирка, где они познакомились: на нем была потертая
зеленая ливрея с золотой оторочкой, а его черные глаза возбужденно блестели,
когда он приглашал публику посетить спектакль. У него было приятное лицо -
он еще не расписывал на нем клоунские маски. Став его женой, она так никогда
и не привыкла к нему. Отроческая пылкость сжимала ей грудь, ей хотелось
броситься ему на шею и расплакаться, но за месяцы разлуки ее целомудрие
обострялось, она сдержанно приветствовала его, покраснев и опустив глаза Ее
мужчина был здесь: он вернулся. Некоторое время все будет по-иному: он будет
усердно возмещать свое отсутствие. А она в эти месяцы станет взывать к
добрым библейским духам, умоляя, чтобы дожди не кончались, а бег календаря
замер в бесконечной зиме.
Для детей возвращение отца было событием меньшего значения. Вернувшись
однажды из школы или после работы на конюшне, они заставали его потягивающим
мате в своем плетеном кресле у двери. Он вписывался в палитру осени так
органично, словно никогда не покидал эти поля, этот дом, вьющуюся
виноградную лозу, нацепленные на крючки гроздья которой сушились на солнце
во дворе. Дети замечали затуманенные нетерпением глаза матери, живость ее
движений в стремлении угодить отцу, а она с беспокойством следила за тем,
чтобы эти встречи не были омрачены какой-нибудь дерзостью ребят. Уважение к
отцу - основа семьи, - так говорится в Ветхом Завете, поэтому нельзя
называть его Тони Чалуна, нельзя говорить о его работе клоуна или задавать
вопросы, подождите, пока он сам вам обо всем расскажет, когда ему захочется.
Однажды в молодости Иполито вылетел из пушки: пролетев из одного конца
циркового шатра в другой, он, окутанный пороховым дымом, с растерянной
улыбкой на лице, приземлился на сетку; когда страх прошел, дети могли
гордиться своим отцом; он летел, как ястреб. Но потом Дигна запретила им
ходить в цирк, чтобы они не видели, как отец катится вниз со своими
невеселыми шутками; ей хотелось, чтобы в их памяти запечатлелся его
торжествующий образ и им не было бы стыдно за его нелепые одежды старого
клоуна, ведь на арене цирка его бьют и унижают, он говорит фальцетом и,
смеясь без причины, с шумом портит воздух.
Когда, громко зазывая в рупор жителей на грандиозное международное
представление, восхитившее публику многих стран, в Лос-Рискос приехал цирк с
лохматым медведем, она отказалась вести туда детей из страха перед клоунами: