"Поль Александр, Морис Ролан. Похищение [D]" - читать интересную книгу автора Все это было странно. В такой час Роз должна уже быть дома. Может,
она в гостях? Или ей стало хуже и она в больнице? Однако я тут же отметил в душе, что уже не верю ни в какой сердечный приступ... Но не могла же моя теща, даже если ее положили в больницу, оставить свой дом без присмотра, должен быть какой-то сторож, кто-нибудь из прислуги. - Подождите меня, пожалуйста, - сказал я шоферу. Я нащупал какую-то ручку рядом с калиткой: наверно, это звонок. Я потянул ручку, зазвенел колокольчик, высокие ноты прозвучали для меня сардоническим смехом. Разумеется, никто не ответил. Я бы даже удивился, если бы кто-нибудь вышел ко мне. Я попросил таксиста развернуться и осветить фарами вход. Красивая двустворчатая калитка, красивые пилястры. На одной из пилястр вырезан номер. Восемнадцать. К другой прикреплен почтовый ящик. Свет фар не попадал на него, и, чтобы прочесть фамилию, мне пришлось воспользоваться зажигалкой - ее подарила мне в мой день рождения Пат. Я прочел: "Роз Стивенс-Бошан". Сомнений быть не могло. Моя теща француженка, после фамилии покойного мужа она всегда ставит свою девичью фамилию. Я уже хотел было погасить зажигалку, но мне показалось, что там еще что-то написано; я поднес язычок пламени поближе и разобрал корявую надпись, сделанную мелом прямо на ящике: "В отъезде до 25 сентября". Должно быть, это написал почтальон для своего сменщика. Если бы Роз была в больнице, никто не стал бы писать, что она в отъезде, да еще указывать точную дату ее возвращения. Надпись на почтовом ящике могла появиться лишь в одном-единственном случае - если теща уехала отдыхать. Значит, телеграмма, которую Пат получила неделю назад, была сердечный приступ мог случиться с Роз после ее отъезда, и в этом случае телеграмму послали оттуда, где Роз заболела... Но почему тогда Пат ничего мне об этом не сообщила? Нет, такого быть не могло. И тем не менее надо было срочно все это выяснить. Я огляделся; в соседнем коттедже горел свет. Может быть, там я что-нибудь узнаю? Я попросил шофера подождать еще немного; в ответ он пробурчал, что ему решительно все равно, на какой улице спать. Я позвонил в соседнюю калитку, и мне тотчас отворил какой-то человек, видимо садовник; он выслушал мои объяснения, покачал головой и пригласил зайти в дом. Я немного подождал в тускло освещенном, но уютном холле, обставленном с той простодушной безвкусицей, которая так свойственна провинциальной британской буржуазии. Ко мне вышла хозяйка, добродушная, седовласая, с круглым румяным лицом, поразительно похожая на свою мебель. Она не проявила ко мне ни малейшего недоверия и приняла меня так, будто мы тысячу лет знакомы, даже заставила меня проглотить бокал отвратительного хереса. Ее звали миссис Портер. Не задав еще ни одного вопроса, я вскоре уже знал, что она вдова, как и моя теща, что у нее трое взрослых сыновей и все они были на войне, один служил в авиации, другой на флоте, третий в войсках противовоздушной обороны, и все трое, слава Богу, остались живы, все трое женились и уехали из материнского дома, но она их и не удерживала, потому что каждый должен следовать по жизни собственным путем; она вполне ладит со всеми тремя невестками и до безумия обожает двух своих внуков и пятерых внучек, одна из которых гостит сейчас у нее, и она была |
|
|