"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу авторапредусмотрительность.
- Пойдем к нам, - решительно сказала тетя Дуся, - моя мать хочет на тебя посмотреть. Я воззрилась на нее в полном изумлении - как это у такой пожилой тетки может быть мать?! - Что смотришь? - обиделась нянька. - Мне шестьдесят три всего-то... Дуся привела меня к низенькому беленому домику, прятавшемуся среди заснеженного сада. Навстречу нам выбежала мохнатая беспородная собачонка, истеричным лаем старавшаяся показать, что она несет службу, а не даром ест хозяйский хлеб. - Уймись, пустолайка! - прикрикнула Дуся на дворняжку. - Все свои, а кормить тебя сейчас все равно не буду. Она отворила дверь и через холодные сени, где свалены были старые валенки и ватники, провела меня в жарко натопленную кухоньку. Полы в кухоньке, застеленные пестрыми половиками, сияли чистотой. В плите трещал огонь, на чугунной конфорке пыхтел чугунок с картошкой. На стене висели допотопные ходики, разрисованные пышными розами, больше похожими на розовые капустные кочны, рядом с часами красовался календарь за какой-то давно прошедший год с изображением японской красавицы в лиловом кимоно. Под этим календарем сидела небольшая старушка в толстой коричневой вязаной кофте поверх пестрого фланелевого халата. Бабуля дремала, делая при этом вид, что вяжет полосатый носок. - Мама, я ее привела! - очень громко сообщила Дуся. - Аюшки? - Старушка уставилась на нас, удивленно хлопая глазами. - Нет, не готова еще картошка! правнучку! Ты на нее поглядеть хотела! Старушка пошарила рукой в своей кофте и водрузила на нос круглые очки с подвязанной дужкой. Уставившись на меня, она еще похлопала глазами, отложила свое вязанье и снова замолчала. - Бабы Сони она внучка! - повторила Дуня еще громче, так что я даже посторонилась. - Что ты так кричишь-то? - недовольно промолвила бабуля. - Не глухая я пока. И не слепая. Вижу, что Голубева - похожа она на Софью. Мне стало как-то неприятно - и оттого, что обо мне разговаривают в третьем лице, как о неодушевленном предмете или о покойнике, и оттого, что незнакомая старушонка углядела во мне сходство с умершей... Перед моими глазами предстало высохшее, почти превратившееся в скелет тело на больничной койке. Сходство с ним. не льстило моему самолюбию, да и в наше родство, несмотря на совпадение фамилий и даже имен, я все еще не могла поверить. Старушонка снова замолчала, и мне показалось даже, что она спит, как вдруг, повернувшись к дочери, она озабоченно проговорила: - Картошку-то слей, переварится. Дуся послушно направилась к плите, а ее мать поправила очки, еще раз внимательно оглядела меня и снова заговорила: - И зовут тебя, как ее, - Соней... А меня теперь все бабой Катей кличут, и нас на весь поселок двое осталось, кто те времена помнит, - я да Маша Спиридонова... - Баба Маша тоже плоха, - подала реплику Дуся, - не видит, почитай, ничего... Внучка летом приезжала, хотела в город ее забрать, а баба Маша |
|
|