"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу авторазаупрямилась - здесь, говорит, помру...
Старушка покивала головой, как бы поддерживая мнение ровесницы, и сказала: - Да уж, с коровой возни много, куда ее теперь заводить... Я хотела уже извиниться и уйти, но баба Катя, еще немного помолчав, продолжила: - Она ведь, Софья-то, не из простых... Ее сюда в восемнадцатом году нянька привезла, Параша. Соня девчонкой была, семья у нее вся погибла, а у Параши здесь домик остался. Я-то тогда грудная была, мне мамаша после рассказывала, а потом уж мы с ней встречались часто. Только она, Софья-то, не очень сходчива была, одно слово - не из простых... Старушка снова замолчала, но теперь мне стало интересно, и я не торопила ее, боясь прервать ненадежную нить воспоминаний. Дуся тем временем разложила картошку по желтоватым выщербленным тарелкам с клеймом "Общепит" и позвала нас к столу. На этот раз баба Катя вполне хорошо все расслышала и передвинулась к столу вместе со своим неустойчивым стулом. Вооружившись вилкой, принялась за еду, время от времени поправляя очки и взглядывая на меня чуть искоса, как птица. Ела она без аппетита и без интереса, и хотя, казалось, довольно быстро, на тарелке у нее почти не убывало. Через какое-то время она заметно утомилась от еды, хотя едва склевала одну картофелину. Откинувшись на спинку стула, она перевела дыхание, на мгновение устало прикрыла глаза и продолжила, к моему удивлению, не утратив нить разговора: - А хоть и не сходчива, однако с кем-то сошлась... родила мальчика, никто и не знал, от кого. не зналась, нос драла... Уж на что Вася, кондуктора сын, видный парень был, и ходил за ней, и сватался даже - а она ни в какую. А кто-то ее все ж улестил... Параша сильно расстраивалась, да она и на нее не больно оглядывалась. Параша после того чахнуть стала, да и померла, а Соня мальчика одна растила. Вася-то опять стал за ней ходить, хоть и с ребенком, а она - нет и нет, и одна, говорит, выращу. Только не судьба ей была сыночка вырастить. Посадили Соню. Лет за пять до войны посадили. Уж за что про что - никто не знает, только говорили, будто Люська Варенцова чего-то нашептала. Она, Люська-то, на Васю сильно заглядывалась, да только ничего у нее не получилось. Вася скучный стал, а потом война началась, его в армию забрали, да так и не вернулся. Похоронки и той не прислали. А сыночка-то Сониного, как ее забрали, в детдом отвезли. Милиционер приехал и увез... - Мама, - подала голос Дуся, - чего же ты не поела? Одну картоху только! Это же курам на смех! Надо тебе поесть непременно... - Ходила уж я сегодня за дровами, хватит на топку... - Баба Катя недовольно покосилась на дочь и продолжила: - А Соня-то как раз и вернулась... Года четыре, наверное, прошло, как война кончилась, и приехала она. Только старая стала. Как щепка, худая, лицо серое, одни глазищи горят. Ведь ей сорока еще не было, а стала прямо старуха... и начали про нее говорить всякое. - Мама, чего это повторять-то... - проговорила Дуся. - Поела бы лучше, ничего ведь не тронула! - Вроде как глаз у нее дурной или еще чего... Только я сама видела, как шла по улице Люся Варенцова, а Соня-то ей навстречу. Люся хотела ее обойти, |
|
|