"Михаил Алексеев. Рыжонка " - читать интересную книгу автора

2

Дяди-Петрухина изба строилась (в сущности так и недостроилась) в
течение трех лет. На возведение нашей, вместе с хлевами, погребом, сараем и
амбаром ушло без малого четыре года. Но сказать, что наше новое подворье к
этому сроку обрело сколько-нибудь законченный вид, значило бы впасть в
непростительное преувеличение. Я уже говорил однажды, что мой папанька
принадлежал к известной породе русских мужиков, которые столько же
талантливы, сколько и ленивы. Фантазия у них пылкая, голова светлая после
доброго похмелья, руки в высшей степени умелые (могут смастерить любую
вещь), горячо берутся за любое новое дело, но никогда, или почти никогда, не
доводят его до конца. Когда такое случается, скажем, с граблями, вилами,
лопатами и прочей мелочью,- это еще полбеды. Но ведь то же самое произошло с
нашим домом. Мы поселились в нем, когда конек крыши просвечивался во всю
длину. Отец уверял нас, что оставил этот просвет с тем, чтобы покрыть его не
размятой соломой, а тонкими, туго стянутыми снопами: будет, мол, и красиво,
похоже на петушиный гребешок, с которого дождевая вода будет быстро и
свободно скатываться вниз. Оно, пожалуй, так бы и было, воплоти хозяин свой
блестящий замысел в жизнь; может быть, тогда перед нашими глазами явилась бы
не изба, а совершенное художественное произведение. В действительности же
кровля над бедной нашей хатой так и осталась с прорехой, через которую
весенне-летние, в особенности же осенние дожди легко проникали сквозь
потолки в обе комнаты, так что матери приходилось то и дело собирать все
тазы и ведра, расставлять их на полу в разных местах, а нам внимать
отвратительной мелодии падающих там и сям, а то и за наши воротники водяных
капель. Изба стояла пока что без сеней, в нее входили прямо со двора, через
две ступеньки крыльца. Сени, даже не сени, а узкий коридор отец прилепил к
выходящей во двор стене, наскоро прикрыл его чем попало, да так неразумно,
что вода, стекающая с крыши дома, попадала внутрь коридора. Сообразительный
от природы, батька наш в данном случае не додумался подвести коридорную
кровлю под избяную - тогда сбегающая сверху вода продолжала бы свой путь и
падала бы где-то во дворе.
Чуть больше повезло скотине. Для нее в один ряд были построены три
хлева. Крайний слева назначался Рыжонке, средний, самый просторный, Карюхе,
крайний справа для овец, к нему вплотную примыкал плетеный сараюшка - в него
будут складываться кизяки для топки печи. Крыша же над всем этим рядом была
одна из толстого слоя умело выложенной соломы, так что ни единой капли
дождевой воды не проникало внутрь помещений. Ну, а где же будут обитать в
зимнюю пору куры и свинья? Увы, для них ничего не было построено во дворе.
Летом они ночевали на плетнях (куры) и под плетнем (свинья), ну, а зимой
перебирались к Рыжонке, самой смирной и доброй среди обитателей двора.
Только она одна могла потесниться. Хавронья еще загодя выбирала себе уголок
поуютнее, натаскивала туда свежей, золотистого цвета, соломы, тщательно
переминала ее зубами и ногами, готовила таким образом гайно[2]обживая его
еще до наступления больших морозов. Она была чистюля, наша Хавронья,
следила, чтобы хозяйка хлева, давшая ей кров, не уронила свою "лепешку" на
это самое гайно, а что еще хуже - на его обитательницу. Следила и, гневно
повизгивая, угрожающе урча, больно подталкивала Рыжонку под брюхо своим
жестким пятачком. Поскольку хлев был без потолка, куры вместо нашеста
устраивались на перерубах, то есть на матках строения, а некоторые на