"Валерий Алексеев. Звезда Сириама (Повесть, Искатель N 05 1986 г)" - читать интересную книгу автора

овощей. В Ла Туне клокотал талант организатора и администратора. Он охотно
брался организовывать наши поездки и безупречно вел деловые и финансовые
записи. Транспорт, жилье, питание, безопасность в пути - все лежало на нем,
ректор не боялся его отпускать, если с нами был Ла Тун. Вот и сегодня,
несмотря на то что подорожная была выписана на мое имя, находилась она в
руках у Ла Туна, и мы с Инкой могли ни о чем не волноваться.
Наш Тан Тун был человеком иного свойства. Худощавый, даже щуплый
интеллигент в очках, поклонник Моэма и Фицджеральда, заядлый рыбак и
бродяга, совершенно безалаберный в деловом плане. Тан Тун лишь однажды
взялся за организацию нашего выезда, и все пошло кувырком: мы опаздывали на
все поезда и самолеты, в гостиницах никто нас не ждал, питались мы кое-как,
всухомятку. Но вместе с тем это была одна из самых интересных для нас
поездок, и мы с Инкой любим о ней вспоминать. Тан Тун презирал туристские
шаблоны и показывал нам совсем не то, чего мы ожидали, вдобавок он то и дело
менял свои намерения, повинуясь интуиции, а не разуму, а уж копилкой легенд
и поверий он был неистощимой.
Вот они стоят на ступеньках аэропорта, оба в черных курточках, в юбках
лончжи (только у щеголя Ла Туна юбка нарядная, шелковистая, подороже).
Право, приятно на них смотреть: они радостно улыбаются, оживлены в
предвкушении поездки... Если бы Ла Тун знал, какие потрясения ему доведется
пережить в этом самом Тенассериме, он бы тут же разорвал нашу подорожную на
мелкие клочки.
Рядом с Ла Туном - его невеста, красавица Ле Ле Вин, мы зовем ее Олей.
- С нами едете, Оля? - спросила ее Инка.
Ле Ле Вин понимает по-русски, но не говорит: скорее всего стесняется.
Улыбнувшись, она покачала головой и полушепотом произнесла:
- Нет Не могу.
- Когда девушка так качает головой, - заметил Тан Тун, - она хочет
показать, как звенят ее новые серьги.
Ле Ле Вин дернула Ла Туна за рукав и шепотом потребовала по-бирмански:
"Переведи, что он сказал".
В этот раз с нами едет только один студент русского отделения, это Тин
Маун Эй, он любит, когда его зовут Тимофей. Тимофей по профессии врач,
фигура в нашей поездке небесполезная, вдобавок он уроженец Тенассерима,
почему Ла Тун и берет его с собой. В апреле будущего года Тимофей оканчивает
русское отделение, у него редчайшие языковые способности, он совершенно не
боится осваивать новые языковые пласты и, общаясь с нами, учится непрерывно.
Русский язык ему как раз нужен по роду работы: у Тимофея множество советских
медицинских книг.
А чуть поодаль, сдержанно улыбаясь, стоит герр Хаген Боост, шеф
немецкого отделения, профессор из ФРГ. Невысокий, но жилистый, профессор
Боост рано начал лысеть, и жиденькая челочка на его высоком лбу странным
образом сочетается с мощной густой бородой, отчего лицо герра Бооста кажется
перевернутым. Боост великолепно, хотя и несколько многословно говорит
по-английски. Впрочем, лексика его чересчур для меня изобильна, в
рассуждениях Бооста я понимаю меньше половины, чего сам Боост, похоже, не
замечает. По обыкновению, герр Боост в щегольском и расхристанном молодежном
наряде: марлевая богато вышитая рубаха с расстегнутыми манжетами и воротом,
открывающим буйно волосатую грудь, ослепительно белые брюки, пестрые
кроссовки.