"Валерий Алексеев. Звезда Сириама (Повесть, Искатель N 05 1986 г)" - читать интересную книгу автора

Тан Тун повел нас на черный рынок: это был лабиринт крытых рядов,
брезентовых палаток, под сенью которых среди штабелей японской радиотехники,
новенькой, в фирменной упаковке, тосковали контрабандисты и перекупщики.
Наше появление, которого, как я догадываюсь, здесь терпеливо ожидали,
вызвало всплеск деловой активности. Торговцы задвигались, поспешно снимая
мешковину, которой были прикрыты прилавки с ворохами швейцарских часов,
противосолнечных очков гонконгского производства. С нами приветливо
здоровались, как с добрыми знакомыми, нас жестами приглашали к себе, с
готовностью включали музыку. Какие-то подозрительные личности шли за нами
следом и вкрадчивым шепотом интересовались:
- Номер четыре не желаете?
Под этим номером подразумевался, кажется, героин.
Короче, нас встречали здесь как желанных и дорогих гостей. Правда,
какой-то подросток, не удержавшись от искушения, бросил Инке под ноги
игрушечную пружинную кобру, но его патрон, выскочив из-за прилавка, отвесил
шалуну подзатыльник. Страшная игрушка извивалась на пыльной земле и
поднимала дрожащую голову, и, когда Боост увидел ее, он отпрянул и с
несолидным проворством вспрыгнул на прилавок и подобрал ноги. А Инка
оказалась на высоте: к подобного рода шалостям мы привыкли еще в Рангуне.
Независимо вскинув голову, она прошла мимо и даже не взглянула на своего
обидчика.
Наш Хаген был заметно сконфужен, он деланно засмеялся, слез с прилавка
и попытался обратить все в шутку.
- Ну, как моя реакция, чиф? - спросил он меня.
- Вы очень спортивны, коллега, - великодушно ответил я. Зо Мьин, глядя
на своего профессора, загадочно улыбался. - Вы что-то хотите сказать мне,
сэр? - осведомился Хаген.
Зо Мьин отрицательно покачал головой, но настроение у него заметно
улучшилось. Странно, подумал я, ювелир как будто доволен, что его профессор
попал в смешную ситуацию.
В конце концов мы потеряли друг друга из виду: Хаген заинтересовался
видеомагнитофоном и принялся азартно торговаться, Инка и Тан Тун
остановились возле прилавка с мануфактурой, где были красивые индонезийские
батики, а может быть, и не индонезийские, и не батики вовсе, а наспех
раскрашенные полотнища, которые полиняют после первой же стирки. Бени и Зо
Мьин тоже куда-то пропали, один только Володя, как собачонка, ходил за мной
по пятам, брезгливо отворачиваясь от нависавших тентов и веревок. Черный
рынок здесь не имел четких границ, и вскоре по запаху мы с Володей поняли,
что забрели в пустые рыбные ряды, где от утренней торговли, помимо ароматов,
остались одни лишь мокрые черные мешки. Ряды были совершенно безлюдны, и мы
собирались повернуть назад, как вдруг Володя остановился и приложил палец к
губам.
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал взглядом, - и увидел Зо
Мьина. Рядом с ювелиром стоял высокий и очень худой темнокожий бирманец в
подобранной выше колен юбке. Сняв очки и тыча ими своего собеседника в
грудь, Зо Мьин что-то ему втолковывал Тот улыбался, переминался с ноги на
ногу и терпеливо вздыхал.
- Просит моторку, - прошептал мне Володя. - Больше ничего понять не
могу: шпарят на диалекте. Афера какая-то.
Тут я увидел еще одного из наших. Французский профессор стоял в глубине