"Анатолий Алексин. Саша и Шура (детск.)" - читать интересную книгу автора

послышался голос дедушки:
- Подожди, подожди! Давай марку исследуем. Дедушка стоял на пороге по
пояс голый и растирался мохнатым полотенцем.
Несколько минут он произносил одно только слово: "Хор-рошо-о!
Хор-рошо-о!" Потом надел пенсне, взял у меня конверт и стал разглядывать
марку.
- Да, ничего нет лучше утреннего обтирания! Так-с... - Он артистически
ловко отделил марку от конверта. - Вообрази, все зубчики уцелели, все до
одного!
Плотина Днепрогэса! У меня ещё не было такого экземпляра.
С виду дедушка Антон был старик как старик (палка, пенсне, жилет с
цепочкой), но в то же время в нём было много молодого, мальчишеского: он
собирал марки, обтирался холодной водой, что-то выжигал, вырезал,
выпиливал...
На полке стояли самодельные шахматы (тоже его собственной работы), в
которые, как предупредил дедушка, мы обязательно будем играть, "потому что
шахматы - преотличнейшая гимнастика для человеческих мозгов".
Спал дедушка на узкой деревянной кровати и укрывался одной только
простыней.
Пока дедушка одевался, я читал вслух мамино письмо:
- "Дорогой Саша! - писала мама. - Как только мы с бабушкой вернулись с
вокзала, так сразу я села писать письмо. Ведь я забыла предупредить тебя о
том, что Белогорка - очень опасная река. Там много ям и воронок. Так что,
прошу тебя, не уходи далеко от берега..."
- А ты что, плаваешь плохо? - спросил дедушка.
- Да нет... Просто мама боится.
- "Боится"! - Он покачал головой. - Сама-то, поди, Белогорку нашу по
десять раз переплывала. Забыла, что ли, как девчонкой была?
Я стад читать дальше и убедился, что мама решила вконец опозорить меня
перед дедушкой.
- "Кушай в одно и то же время! - писала она. - Это самое важное. И ни в
коем случае не пей воду из колодца!.."
Дедушка в это время сидел на кровати и, покрякивая, натягивал ботинок.
Он так и застыл, пригнувшись всем телом к вытянутой ноге.
- Кушать в одно и то же время - весьма полезно. Присоединяюсь! Но в чём
же, скажи на милость, колодезная вода проштрафилась? Преотличнейшая вода!
Как врач рекомендую и даже прописываю! - И, продолжая натягивать ботинок,
он проворчал: - Сама-то всегда к колодцу бегала! И никогда, слава богу, не
болела.
Но самое неприятное в мамином письме было дальше.
- "Ты, Сашенька, гуляй, играй с товарищами, - писала мама. - Но в то же
время..." - На этой фразе я споткнулся и замолчал: дальше мама писала о
моей переэкзаменовке и о том, как упорно я должен пыхтеть над учебниками.
- Что там "но в то же время"? - спросил дедушка, надевая жилет. -
Разобрать не можешь? У Марины ведь, кажется, каллиграфический почерк. Не
скажешь даже, что докторская дочка.
- А у докторов разве плохие почерка? - спросил я с наигранным
интересом, лихорадочно соображая, что же делать дальше.
- У докторов почерки прескверные: пишут истории болезни, рецепты -
торопятся.