"Анатолий Алексин. Саша и Шура (детск.)" - читать интересную книгу автора

Вот и выходят каракули. Дай-ка я тебе помогу разобрать.
- Да нет, уже всё понял, - остановил я дедушку. И стал горячо,
прямо-таки вдохновенно сочинять: - "Но в то же время ты, Саша, должен
заботиться о своём дедушке! Ты должен во всём помогать ему. Не забывай,
что он уже старик..."
- Что, что? - насторожился дедушка и даже палкой слегка пристукнул. -
Так прямо и написано: "старик"? Дай-ка я посмотрю!..
- Нет-нет, ошибся! - вновь остановил я дедушку. - Тут написано не
"старик", а "привык"... Значит, так: "Не забывай, что он уже привык жить
один, и поэтому не утомляй его, не шуми, не надоедай!"
Для правдоподобности я закончил письмо так, как закончила его сама мама:
- "Целую тебя, Сашенька. Поцелуй и дедушку. Я ничего не написала ему и
о нём, потому что думаю послать ему завтра отдельное письмо..."
- Как же - ничего не написала? - удивился дедушка. - Ты ведь только что
читал...
- Забыла, наверное, - предположил я. - Просто забыла.
И поскорей сунул письмо под подушку. Дедушка покачал головой и
недовольно подёргал цепочку от пенсне:
- Да, память, поди, прескверная стала. Ей бы самой приехать сюда.
Отдохнуть от шума, от города...
Дедушкина палка бойко пересчитала ступеньки крыльца и, прикоснувшись к
земле, как бы потеряла голос.
Я остался в комнате один. И сразу, подгоняемый маминым письмом, решил
сесть заниматься. Чтобы убедить самого себя, что заниматься буду очень
серьёзно, я разложил на столе сразу две тетради, учебник грамматики и
томик Гоголя. Я решил тренироваться на гоголевских текстах, чтобы было
одновременно и полезно и весело. К тому же учительница говорила нам, что у
Гоголя попадаются фразы, очень трудные для двоечников.
"Возьмусь за самое трудное! И просижу сегодня ровно три часа десять
минут. Ни за что на свете не нарушу графика!" - так мысленно поклялся я
сам себе. И в ту же секунду услышал пронзительный крик:
- Ой, пираты! Пираты! Пираты напали!


ПИРАТЫ


По ступенькам застучали голые пятки.
Пока Липучка появилась в дверях, я успел накрыть тетради и книжки
скатертью и запустить глаза в потолок. Распахнув дверь, Липучка взглянула
на меня так, словно кругом бушевал пожар, а я сидел себе преспокойно, не
замечая никакой опасности.
- Ой, сидит! Ручки скрестил, мечтает! А там пираты напали! Шалаш
растаскивают.
Бежим скорей! Где дедушкина палка?
- Где палка? - заволновался я, вскакивая со стула. - Она в больнице...
То есть дедушка в больнице.
- Ой, плохо! А то бы мы их палкой по шляпам!
- По каким шляпам?
- Там увидишь. Бежим!