"Анатолий Алексин. Добрый гений " - читать интересную книгу автора

ему делиться... Все, что принадлежало моему сыну, отныне как бы принадлежало
и ей. А стало быть, никому больше принадлежать не имело права. Никому...
Валерий не умел испытывать полную радость от книжки, пока не добивался,
чтоб ее прочитали другие.
- Если ты один будешь знать эти стихи, тебя похвалят, - обучала его
Лидуся. - А если все их выучат наизусть, за что же тебя хвалить?
Но Валерий продолжал превращать личное достояние в общественное.
Завернуть, спрятать... Нет, этого он сделать не мог!
Но робот лежал в его шкафчике, лежал на боку, как бы лишившись всех
своих повелительно-самонадеянных качеств. И я обязана была осведомиться:
- Зачем ты его сюда положил?
- Он его сюда не клал, - ответила Лидуся.
И все ей поверили... Дальнейшие дознания были бессмысленны.


Лидуся обучалась музыке в домашних условиях: ее мама была
пианисткой-аккомпаниатором. Поэтому и в условиях детского сада ей
разрешалось оставаться наедине с роялем в "музыкальной комнате". Потом в
комнате начали оставаться трое: Лидуся, рояль и мой сын.
Валерий принадлежал ей - и ему, стало быть, слух отказывать не смел, а
голос его должен был выделяться до такой степени, чтобы Валерия сделали
запевалой. Сама Лидуся была запевалой не только в области музыки: ее
инициативы, не успевшие быть коллективно обдуманными и обсужденными, тем не
менее единодушно подхватывались. Мальчики надеялись заслужить хотя бы ее
благодарность, а девочки попросту боялись Лидусю. Она принимала поклонение
одних и даже боязнь других, не понимая еще, что страх ни с чем хорошим не
сочетается.
Лидуся использовала уединения в "музыкальной комнате" и для
воспитательных целей: она наставляла там моего сына на путь, который считала
истинным.
Один раз, разыскивая Валерия, я бесшумно приоткрыла дверь,
замаскированную портьерами изнутри. И услышала:
- Когда все станут добрыми, тогда и ты становись. А то в дураках
окажешься: кругом недобрые ходят, а ты один добрый. Они затолкают тебя!
- Почему? Есть и другие... - с безвольностью влюбленного возразил мой
сын.
- Вас таких... все равно меньше!
- Но ведь и ты добрая.
- К кому надо! Вот к тебе...
- Спасибо, Лидуся.
- Если все раздавать, голым останешься. Это очень умный человек
сказал. Ученый! Он из нашего подъезда... Ты его видел. (Мы жили с
Назаркиными в одном доме). Еще он сказал однажды: "Если шахматист начнет
раздаривать свои мысли и планы, он никогда чемпионом не станет. А тот, с
которым будет делиться... тот победит!" Подумай над этими словами. Я тебе
очень советую. Привык раздавать!
- Подумаю.
- Дай слово, что подумаешь.
- Даю
- Скажи: "Даю честное слово!"