"Анатолий Алексин. Здоровые и больные " - читать интересную книгу автора

Липнин посвящал меня в тайны: на это я не рассчитывал.
- Они рассказали вам о моей жене?
- Она их очаровала.
Эта правда повергла его в окончательное смятение:
- Она не может... не очаровать! Вы не представляете себе, какая у
меня...
"Нет, фотографии под стеклом - не реклама, - подумал я. - Он любит
жену". Позже я понял: и сына он любил такой неразборчиво-оголтелой любовью,
что способен был ради него рискнуть жизнью чужого сына. Я понял: он столь
дорожил своим домом, что не замечал других домов на земле - пусть рушатся,
пусть горят. "Не опасен ли для людей такой человек?" - думал я позже. Но в
тот момент, видя, как он утерял все признаки своего обычного состояния, я
испытал чувство жалости.
Даже жестокий человек хочет, чтобы к нему были добры. Даже коварный
желает, чтобы с ним были откровенны и прямодушны. Семен Павлович нуждался в
моей помощи, рассчитывал на нее.
- Маша и Паша огорчены, что так получилось, - повторил я. - Приношу
за них свои извинения.
- А вы не могли бы извиниться за них... перед моей женой, а? Верней,
опровергнуть их! Не могли бы? - попросил он. - Она знает, что вы
пользуетесь авторитетом... у многих больных. Что к вам стремятся попасть...
Это бы для меня имело значение!
Теперь он почти умолял.
- Опровергнуть я не могу.
- Не хотите?
- Нет, именно не могу.


Видевший слезы Цезаря должен погибнуть - это я понял уже на следующий
день. Семен Павлович повел атаку на хирургическое отделение... Начинать с
Маши и Паши он счел слишком явным, неосмотрительным. И первый удар пришелся
по Коле.
- Вашими руками - правой и левой... Так вы, помнится,
охарактеризовали своих ординаторов? Именно вашими руками меня встряхнули,
нет, сотрясли: я обвинен в своеволии, в волюнтаризме, то есть как раз в том,
в чем давно пора обвинить вас. - Теперь уже не осталось ни малейших
признаков его вчерашнего состояния. - Отныне я буду неукоснительно
придерживаться действующих законов и правил. Как может тринадцатилетний
ребенок жить в больнице? Да еще в вашем отделении, которое должно быть
стерильным. В отделении, где должен царить особый покой! А какой ущерб
наносите вы психике мальчика. Он становится свидетелем ежедневных трагедий и
потрясений.
- Потрясением для него будет разлука с матерью. К тому же он не мешает
нам.
- Может быть, он даже помогает?
- Представьте себе... Умеет точно определять, кто из больных выглядит
лучше, а кто хуже, чем накануне.
- Диагност! Что он окончил?
- Шесть классов.
- Стало быть, "устами младенца"?