"Анатолий Алексин. Обгон (Короткая повесть)" - читать интересную книгу автора

Трижды я побывала на концертах "особо одаренных" в школе, где все
поголовно были "особыми". И трижды в концертах участвовала моя тезка.
"Нарочно, чтобы меня огорчить", - подсказывал мой характер. И назло этому
характеру играла она талантливо, что все вокруг вызывающе отмечали. Говорили
также, что она "выгодно отличается" от всех остальных участников.
"Где ее хваленая скромность? - про себя реагировала я на чужие
оценки. - Не одной мне, значит, перебегает дорогу... А если она выделяется
персонально ради Лиона? Который всякий раз в зале присутствует. И хлопает,
как сумасшедший... Или - что еще кошмарнее! - как влюбленный! А она его,
вроде, не замечает, чтоб не подумали, что это "подставное лицо" Или
какой-нибудь ее родственник.
Снова хитрит... Как в детском саду! Сколько же она всего нахватала? И
велосипедные гонки якобы выиграла... И в "Мисс детский сад" проскочила. И по
телевидению ее прославляли. И особо отличается в "особой школе". И Лион ею
восхищается! Где справедливость? Где равноправие?"
Так надрывалась я на тех концертах, вместо того, чтобы слушать творения
Паганини-Крейслера или Равеля... Мне удавалось прятаться в самом последнем
ряду, за чужими спинами и головами.
- Не подсчитывай чужие успехи - одерживай свои! - пыталась внушить мне
мама. Но ее миротворческие советы от меня отскакивали. - Поверь, я никогда
ни через кого не пыталась перескочить. Если ее успехи беззлобно к успехам
подстегивают и тебя, то это плодотворно... Как я уже, кажется, говорила.
- Я не хочу, чтобы кто-то меня стегал!
- Ни чей успех не должен вызывать у тебя болезненных реакций!
Мама всегда опасалаь моих болезней. Даже насморк ее тревожил.
"А если потому, что ни через кого не старалась перескакивать, ты, так
прекрасно играющая, ничего выдающегося не достигла?" - парировала я, не
раскрывая рта, чтобы ее не обидеть.
- Зависть - это преграда, а не благой двигатель, - пробивалась к моему
сознанию мама. - Не вражда, а братство талантов приводило к историческим
результатам. Хочешь понять малое, примерь на великое! Вот объединение
композиторов "Могучая кучка" в девятнадцатом веке стало могучим оттого, что
члены ее, обладавшие по масштабу разными дарованиями, не завидовали друг
другу, а бескорыстно друг друга поддерживали. Если б ты была членом "Могучей
кучки", то непременно потребовала бы, чтоб Мусоргский, Римский-Корсаков и
Бородин не выделялись, не были заметней Балакирева или, допустим, Кюи. - Про
Кюи я первый раз слышала.
Мама избегала сравнений и аналогий, но в той ситуации посчитала, что
ошеломительное сравнение меня с членами "Могучей кучки" пойдет мне на
пользу. Станет прививкой против зависти, как в самом раннем возрасте пошли
на пользу профилактические прививки против оспы...
- Члены "Могучей кучки" не соревновались официально между собой, и
никто из них не получал звания "Мистер музыка". Без него обходились...
Награды вручались не судьями, а всеобщим признанием. - Таким образом, мама
попутно утешала меня. - Да, слава Мусоргского, Римского-Корсакова и Бородина
далеко отстояла от умеренной известности Цезаря Кюи и Балакирева, -
продолжала "прививку" мама. - Но это не порождало сложностей между ними...
Когда Бородин, по основной профессии химик, скончался, его опера "Князь
Игорь" осталась незаконченной. Римский-Корсаков с Балакиревым достойно оперу
завершили. Но не считали, что их должны объявить соавторами Бородина. Даже