"Анатолий Алексин. Обгон (Короткая повесть)" - читать интересную книгу автора

имен своих на афишах "Князя Игоря" не обозначали... Коли бы ты досочинила
это творение, никто бы, боюсь, со временем не помнил, кто именно автор
"Князя Игоря" - Бородин или ты.
Словно признавая, что под напором своей зависливости так бы с бедным
Бородиным и поступила, я спорить, защищаться не стала.
Когда мама так волновалась, ее настигала одышка. В этих ситуациях я
поспешно с ней соглашалась. Мама понимала, что лишь на словах...
И потому вскоре свои аргументы продолжила:
- Еще раз примерь малое на всесветно знаменитое - и многое прояснится.
Взаимная вражда семейств
Монтекки и Капулетти, сгубившая Ромео и Джульетту, была, как известно,
с обеих сторон беспричинной, бессмысленной... А в отношениях двух Полин
беспричинная нелюбовь существует лишь с одной стороны. - От слова
"ненависть" мама воздержалась. - Увы, только с твоей стороны. И в этом ее
особая необъяснимость! Ведь тезка не отвечает тебе враждой...
"Тезка отвечает мне безразличием. Она до того зазналась, что не
снисходит до моих к ней претензий. Игнорирует..." - не отвечая маме,
внутренне накручивала я себя. Согласно возрасту, не совсем такими словами.
Если бы разум мне намекнул, до какого финала доведет та "накрутка"!
Возвращаясь из школы - еще обыкновенной - я до вечера, а, случалось, и
до ночи, сама, но чаще под маминым руководством, эксплуатировала рояль,
изнемогавший от моих стараний и замыслов. В основном меня возбуждала не
страстная привязанность к музыке, а страстное желание обогнать ту, которая
пока меня опережала во всем.
Ну, а если в какой-то мере возбуждала все-таки и любовь, то к Лиону, а
не к роялю. Мама безрезультатно - опять задним числом вздохну - старалась на
музыкальных, литературных и исторических примерах подсказывать мне, что
завистливая враждебность и высокое искусство несовместимы. К подсказкам,
однако, я прислушивалась только на школьных уроках.
Одновременно мама меня подбадривала:
- Тебя примут в особую школу не благодаря семейным связям! - Она имела
ввиду, что мы с ней родственницы. - Не это распахнет перед тобой двери, -
нет, тебя оценят исключительно по заслугам.
Наконец-то, справедливость, кажется, вознамерилась доказать, что она
существует. И обещала, что в чем-то я тезку свою догоню... Но жаждой было не
столько ее догнать, сколько обязательно перегнать! Зачем?..
Промелькнули не месяцы, а годы, и меня приняли... Сразу в шестой класс!
В канун этого события мама пошла на шаг, который сама назвала
"беспрецедентным": она присвоила мне фамилию своей мамы, моей бабушки,
которая ушла из жизни еще до моего рождения. То есть, подарила мне свою
девичью фамилию. Сама же мама носила фамилию моего отца, которого я ни разу
не видела: он тоже покинул наш дом, как и бабушка... но оставшись живым. И с
фамилией его - хотя бы с фамилией! - сама мама не хотела расстаться. С
другой стороны, она не желала, чтобы я в чем-то слишком очевидно
ассоциировалась с преподавательницей. И чтоб кто-то, на первый взгляд
восхищаясь, но с ехидным намеком спросил: "Это ваша дочь поступила к нам в
школу... перескочив через пять классов?" Мама не желала и чтоб через годы,
когда я добьюсь уникальных свершений, в чем она ни минуты не сомневалась,
меня не путали с ней, "заурядной", даже не пианисткой, как она почему-то
считала, а лишь с педагогом.