"Иван Алексеев. Глеб" - читать интересную книгу автора

Туннель оказался тесен. Глеб поминутно ударялся о торчавшие тут и там
крепкие корни. Земля сыпалась на лицо, неуклонно наполняя чашу раздражения,
разом переполнившуюся после того, как Глеб проколол глаз остреньким сучком.
Глаз вытек, оставив за собой очаг нестерпимой боли. Глеб взвыл, проклял тот
миг, когда в его сердце объявилась самоотверженность, негодная, зряшная.
Мерзавец-Адам, небось, возродился уже где-нибудь в райском местечке и не
подозревает не какие муки обрекли друга лень и трусливая осторожность,
задержавшие его в гнезде.
Простонав достаточное, по его мнению, время, Глеб повернул назад.
Точнее попятился, поскольку в тесноте норы развернуться ему не удалось. Но
судьба, видно поимевшая на него за что-то зуб, приготовила еще сюрприз:
крылья, не препятствовавшие движению вперед, теперь цеплялись якорями, в
конце концов застопорив его. Уставший, измученный болью, обсыпанный землей,
сводимый с ума нарастающей горечью отчаяния Глеб пополз вперед, не замечая
уже ни корней, ни вони, ни грязи.
Глеб полз неимоверно долго. Время замедлило свой бег, смакуя каждое
мгновенье истязания. И только спустя предлинный день, а может быть и всего
час, посвежел воздух, а впереди забрезжило пятнышко света. Как обычно,
последние метры пути дались труднее всего. Глеб, полностью выжатый, прежде
чем выйти наружу, дал себе еще полчаса отдохнуть и, возможно, пожить.
К облегчению, туннель вывел его не в подземное логово плотоядного
крота, а на поверхность. Местность же оказалась совсем другая: иная
растительность, иная погода, иное небо. Глеб трезво оценивал свои
способности и, зная что и за неделю не проползти ему под бескрайним лесом да
далекими горами, не находил объяснения происшедшей с ним метаморфозе. Здесь
также росли деревья, но их сообщество нельзя было назвать лесом, потому что
стояли они идеально ровными рядами. Красные стволы их украшали рисунки -
проявление чьего-то таланта. Синих шариков тут не было. Глеб брел по
крупному светло-зеленому песку, приятно гревшему ступни, не опасаясь ни на
кого наступить.
Здешняя фауна отличалась куда большим разнообразием, нежели сообщество
синих шариков, цветных спиралек, ходячих мостов и летающих ртов. То тут, то
там мелькали перемещавшиеся всевозможными способами животные, погруженные в
повседневные заботы. На радость, все они были меньше Глеба и не выказывали
воинственности, правда и близко не подходили. Легкий ветерок еле слышно
перебирал листьями, венчавшими деревья, срывал с них налет будоражащей
свежести, деля ее промеж дышащими тварями. В пенистых облаках, фиолетовых
снизу, а сверху ослепительно-белых, угадывались знакомые формы, виденные
когда-то давным-давно. Куда-то враз подевалась усталость, уступив место в
Глебе пушистой расслабленности.
Журчавший поблизости ручеек напомнил о существовании воды, в чистом
виде отсутствовавшей по ту сторону туннеля. Воспоминание мгновенно иссушило
рот, потянуло к источнику влаги. Глеб опустился на четвереньки, припал к
трепещущей, жонглирующей мириадами маленьких солнц серебряной ленте, всосал
в себя ее жизнедарящую плоть, с живостью наполнившую полумертвые,
съежившиеся поры. Насытившись, окунул в воду лицо, промыл покалеченный глаз,
отдал кудеснице-жидкости боль и грязь. И только утихомирив расстрадавшуюся
плоть, взмыл в небо, разбросав ореол брызг.
Грандиозность открывшейся панорамы на миг отключила рефлексы,
остановила сердце и сдавила легкие. Сад красных деревьев опоясывал огромным