"Любовь Алферова. Пещера отражений (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

Дед Веденей как ни в чем не бывало отвешивал Вере прощальные поклоны.
Он успел спуститься со ступенек на дощатую дорожку. Хлопнула калитка,
голова старика тенью проплыла над невысоким забором. Удаляясь, он напевал
приятным опереточным баском:
- Слышу голос пещеры, слышу гул ее в бурю... Ночь светла и бурлива...
Это ночь озаренья...
Стих его голос, и все смолкло. Тишина сомкнулась до странности
непроницаемая. В селе не раздавалось ни звука - не лаяли собаки, не
пиликали далекие гармошки, не шелестела листва. И даже комары не звенели
во влажном, до духоты теплом воздухе августовской ночи.
Тут что-то случилось с Верочкой Седмициной. Трепеща, словно ища
защиты, она метнулась к Авдотьеву, схватила его за руки, зашептала
воспаленно, точно в бреду:
- Всеволод! Это страшно! Я слушала его сердце. Оно гудит металлом,
как колокол. И весь он ледяной, словно из стали. А вспышка! Что это,
Всеволод?
- Ты... Ты с ума-то не сходи. Фантастики, что ли, начиталась?
Вспышка! Зарница обыкновенная, - успокаивал ее Сева. - Где-то гроза
бушует... Вон как душно!
- Утром он был у меня на приеме. Человек как человек. Аритмия, но это
возрастное... А сейчас, сейчас... Он пришелец, Севочка, поверь мне! Или
робот.
Состояние Седмициной не на шутку пугало Всеволода Антоновича, но он
овладел собой и заговорил, невозмутимо посмеиваясь:
- Да я этого пришельца не первый год знаю - вечно ваньку валяет.
Розыгрыш он устроил. Повертелся возле экспедиции, нахватался разных фраз,
как попугай, и давай нас дурачить.
Вера, вроде, прислушалась к его бодрым доводам. Растерянность на ее
лице сменилась решимостью:
- Пусть так! Но сердце? Его надо догнать, вернуть. Это долг врача. Я
не прощу себе...
Авдотьев и глазом не успел моргнуть, как Седмициной рядом не стало.
Раздосадованный, он бросился следом. Когда он выскочил за калитку, Вера в
своем докторском халате, полы которого распластались на бегу белыми
крыльями, со всех ног неслась к лесу. Быстрота, с которой удалялась
девушка, оставалась необъяснимой. Сева и сам словно бы не бежал, а летел
стремительно и плавно, еле касаясь ступнями земли.
Уже промелькнули по сторонам кривые заборчики окраинных огородов,
распахнулся росистый, весь в лунном блеске, лужок. Выделялась темная нить
тропы, уводящей в лес и протоптанной до избушки деда Веденея.
Прошло, казалось, одно мгновение, и вот появилась полянка с озерцом и
возникла впереди громада горы. Авдотьеву так и не удалось нагнать Веру. Ее
белая, крылатая фигурка ночной бабочкой порхнула в отдаленье и скрылась в
хижине лесника.
Тогда только и понял Всеволод Антонович Авдотьев, что не со
взбалмошной девчонкой и чудаковатым стариком, а с ним самим произошло
нечто невероятное, болезненное, страшное и унизительное. А именно: он
очнулся один-одинешенек на опушке леса под горой глухой ночью.
Предшествующее тому чаепитие на террасе и бег сквозь чащу за светлым,
стремительно ускользающим силуэтом - все это теперь неумолимо вымывалось