"Марианна Алферова. Золотая гора" - читать интересную книгу автора

отпуска: овощь всякая на огородах поспевает, тут не до мены огородным людям:
у кого огород - тот картошку и морковь собирает, у кого огорода нет - тот ее
воровать спешит.
Зима - другое дело. Чуть картошка к концу начнет подходить, или
кабанчика прирежут и доедят, как начинает огородник прикидывать: протянет он
теперь до весны на одном пайковом хлебе, которого на мене ему в неделю
выдают три кило, или нет? Если видно, что никак не протянуть, то у
огородника два пути: либо тащиться по зимней дороге и долбить мерзлые
отбросы на Больших помойках, выковыривать железо ржавое, плоды прежней
жизни, или прямиком в отдел к господину Бетрею. То есть не лично к Бетрею, а
в ведомство его, в интеллектуальный отдел.
Бетрей на мене - главный менамен, это в огородах знают все. Знал это и
Иванушкин. Не знал только, как к Бетрею прорваться. Спасибо, Дина
подсказала, какой код набрать и как секретаршу с ее компьютером и кодовым
замком обмануть. Связал Иванушкин свои картины, писанные на помоечном
картоне и дешевых холстах самодельной грунтовки, да и пошел к главному
менамену. Думал Иванушкин: умный мужик господин Бетрей, оценит. Должен
оценить.
Когда Иванушкин со своей раздутой холщовой торбой ворвался в кабинет
Бетрея, тот поначалу хотел незваного гостя выставить за дверь, но потом
передумал и согласился поглядеть на картины. Огородник счел это хорошим
знаком. Ведь если кто его картину увидит, то сразу поймет, что перед ним
шедевр - в этом Иванушкин был уверен. Вон Дина - и та сразу поняла, смотрела
на холст, будто зачарованная.
- Тут знаете что нарисовано, - торопливо сглатывая слова, объяснял
Иванушкин Бетрею, расставляя картоны и холсты. - Тут жизнь. Абсолютная
жизнь. Картины мои пронизывают огородников живыми нитями и тянут из скудной
и незатейливой жизни, как нити Ариадны, к иной, не огородной сущности. У
бизеров таких картин нет.
Бетрей презрительно расхохотался:
- У бизеров все есть. Наше огородное им без надобности. Ну, разве что
для контраста. - От смеха голова его, растущая прямо из плеч, наливалась
сытой, спелой краснотой, как свекла на ухоженном огороде. - А работы на
таком дрянном картоне бизеры даже смотреть не будут. Бизеры - народ
привередливый, на всякое дерьмо не кидаются, берут картины только на
фирменных холстах со штампом ТОИ. И вообще ты зря ко мне пришел. Для
контактов с бизерами по художественной линии существует у нас "Товарищество
Огородное Искусство". Вот туда и иди. А ко мне с другим ходят. - Бетрей
демонстративно вернулся за свой огромный стол. - Впрочем, и ты вернешься.
Множества всегда пересекаются.
- Но ты же менамен, а значит - меценат! - пытался настоять Иванушкин и
подсунуть под нос Бетрею следующий холст.
- Менамен - значит человек умный, в отличие от огородника.
Художник окинул господина Бетрея долгим взглядом. Глава мены показался
ему в этот миг огромной не сдвигаемой скалой, попирающей мягкую и скудную
огородную почву.
И не Иванушкину скалу эту сдвинуть. Нет, не Иванушкину.
Пришлось огороднику заплатить сто фик, сберегаемые на черный день, за
разовый пропуск в Консерву, и отправиться в штаб-квартиру ТОИ. Пробираясь по
ярко освещенным улицам со связкой картин под мышкой, пониже надвинув капюшон