"Борис Александрович Алмазов. Я иду искать (Повесть) " - читать интересную книгу автора Главное, я прекрасно понимал, что нужно учить уроки. Я про них всё
время помнил, но ни дома, ни в школе ни о чём, кроме газет, не мог думать и сразу после занятий как на крыльях летел в Дом прессы. И там, когда листал газеты, я постоянно помнил, что нужно идти домой и учить уроки, ну хотя бы письменные, но никак не мог оторваться и всё твердил себе: "Ну вот ещё один номер. Вот ещё одну страничку", а потом - раз - библиотекарша подходит: "Спать пора, уснул бычок!" Она всегда с этой присказкой у меня подшивку забирала. Я на часы гляну - действительно, не то что бычок лёг в кроватку на бочок, но и уроки учить уже некогда, и глаза совершенно слипаются. И вдруг я получил двойку. По английскому. Наша учительница Надежда Ивановна даже расстроилась и всё спрашивала: - Макаров, а ю илл? (Мол, не заболел ли ты?) - Нет, - говорю. - Ноу! Ничего я не илл... - Ай донт андестенд... Вери бед! А я и сам ничего не понимаю, кроме того, что это, конечно, вери бед... Уж куда хуже. Я бы, наверное, скатился в двоечники, если бы вдруг на странице "Ленинградской правды" не увидел знакомые лица танкистов и пионеров. "Герои-орденоносцы, участники боёв на Халхин-Голе Н.Демидов, С.Иванов и В.Мироненко приехали в родную школу". Фото Ф.М. Глава девятая - Ну вот! Ну вот! - сказал Георгий Алексеевич. - Так я и думал! Смотри. Он достал фотографию и увеличительное стекло. - Вот здесь, в углу, под букетом... видишь... "Ф.М.". Моя догадка подтверждается! - Так вы и раньше знали, что это Ф.М. снимал? - закричал я. - Так что же я напрасно столько времени работал? - Раньше предполагал, а теперь знаю! Ты, Костя, запомни: в нашем деле всё должно быть доказано. Мало ли кто что предполагает! Теперь пойдём к бабе Соне! - Кто это? - Великая женщина! Это, как мне кажется, самая старая машинистка во всём мире. У меня такое впечатление, что она ровесница машинописи. Во всяком случае, в тридцать девятом году она уже работала в газете и наверняка знает, кто такой Ф.М. - Ф.М. - это Форген-Морген, - сказала басом маленькая старушка, выглянув из-за старой печатной машинки. - Ха! Кто же его не знал! Форген-Морген! Он ещё на Исаакиевском соборе повис. Искал, знаете ли, интересный ракурс и свалился. Форген-Морген! Ха! Она была одета и причёсана как тётеньки с газетных снимков, и на голове у неё был такой же беретик, и волосы коротко пострижены, но только те были молодые, а она старая. Волосы у неё были совсем седые и морщин было так много, что лицо казалось покрытым сеткой. И от этого ещё больше |
|
|