"Борис Александрович Алмазов. Я иду искать (Повесть) " - читать интересную книгу автора

похоже на фотографию. Но это была странная фотография, словно на ней
постарела не бумага, а изображение.
- Форген-Морген! Ха! Это был самый остроумный репортёр из тех, кого я
знала. С ним всегда что-нибудь случалось. Когда в СССР приезжал
Риббентроп, Форген-Морген так прыгал, выбирая точку съёмки, что у него
лопнули брюки! Он потом всем говорил, что это был его вызов фашистской
Германии.
- Как его звали? - осторожно спросил Георгий Алексеевич.
- Форген-Морген! - рявкнула баба Соня.
- Странное какое-то имя...
- Кто сказал, что это имя? Это прозвище или псевдоним! Действительно,
как же его звали? - задумалась она. - Вот ведь штука какая... Подписывался
он Ф.М., а как же его звали? Я его года два назад встретила: "Привет,
Форген-Морген!" А он уже совсем старенький, еле ходит. Вернее, не ходит, а
скачет! Всегда скакал и сейчас пытается! Как же его звали?
- Так, значит, он жив? - спросил я.
- Ха, а что с ним будет? Форген-Морген! В войну всех потерял, а сам
жив остался. Я помню, он приехал с фронта и всё повторял: "Я ехал на
фронт, и жена боялась, что я погибну под бомбами! Я остался жив, а под
бомбами погибли она и дети! Где, я спрашиваю, справедливость?" Очень
плакал.
Она говорила, уставившись в одну точку, и я удивлялся, что Георгий
Алексеевич ни о чём её не спрашивает, а только внимательно слушает.
- Да! - закричала вдруг баба Соня. - Его звали Фома! Или Фёдор, но
то, что на "Ф", - это точно. Смешное было имя! Какой-то старинный
Фемистокл или Феокрит, но скорее всего Фома.
- А где вы встретились? - спросил Георгий Алексеевич.
- Как где? В Союзе журналистов! В правлении. На открытии выставки!
"Ты, - говорит, - Сонечка, будешь ходить сюда обедать и ко мне наведайся!"
Но мне туда ходить в столовую далеко! Зачем я буду туда ходить, когда у
нас здесь прекрасный буфет! Ещё свой телефон дал!
- Где он? Где телефон?! - подскочил я.
- Ха! - сказала баба Соня. - Я бы тоже хотела знать - где? У меня же
украли записную книжку! Да-да! Украли! Наверно, думали, что это кошелёк!
Но я ещё не выжила из ума, чтобы оставлять кошельки где попало. Я пошла
обедать и книжку несла в руке. Вот так... А потом пообедала, возвращаюсь,
а книжки нет! Украли!
- Ежели найдётся - я в своём кабинете, приходите чай пить! - сказал
Георгий Алексеевич. - Большое вам спасибо.
- Посеяла бабуля книжечку! - сказал я, когда мы вернулись в кабинет.
- Посеяла - будут всходы! - задумчиво ответил Георгий Алексеевич.
- Как же! Сплошные тупики и неудачи! - сказал я.
- Да ты что? - удивился Георгий Алексеевич. - Ты же везучий парень!
Необыкновенно везучий! Сплошные удачи! Одна за другой! Фамилии танкистов
знаешь! Фотограф жив!
- Вот так удача! - вздохнул я. - Я же имени фотографа не знаю... Что,
придём в вестибюль и станем кричать: "Кто Форген-Морген?"
- Не исключено, что так и поступим. Мне кажется, что человек с таким
весёлым прозвищем не обидится, - сказал Георгий Алексеевич. - У тебя есть
прозвище?