"Борис Александрович Алмазов. Я иду искать (Повесть) " - читать интересную книгу авторапохоже на фотографию. Но это была странная фотография, словно на ней
постарела не бумага, а изображение. - Форген-Морген! Ха! Это был самый остроумный репортёр из тех, кого я знала. С ним всегда что-нибудь случалось. Когда в СССР приезжал Риббентроп, Форген-Морген так прыгал, выбирая точку съёмки, что у него лопнули брюки! Он потом всем говорил, что это был его вызов фашистской Германии. - Как его звали? - осторожно спросил Георгий Алексеевич. - Форген-Морген! - рявкнула баба Соня. - Странное какое-то имя... - Кто сказал, что это имя? Это прозвище или псевдоним! Действительно, как же его звали? - задумалась она. - Вот ведь штука какая... Подписывался он Ф.М., а как же его звали? Я его года два назад встретила: "Привет, Форген-Морген!" А он уже совсем старенький, еле ходит. Вернее, не ходит, а скачет! Всегда скакал и сейчас пытается! Как же его звали? - Так, значит, он жив? - спросил я. - Ха, а что с ним будет? Форген-Морген! В войну всех потерял, а сам жив остался. Я помню, он приехал с фронта и всё повторял: "Я ехал на фронт, и жена боялась, что я погибну под бомбами! Я остался жив, а под бомбами погибли она и дети! Где, я спрашиваю, справедливость?" Очень плакал. Она говорила, уставившись в одну точку, и я удивлялся, что Георгий Алексеевич ни о чём её не спрашивает, а только внимательно слушает. - Да! - закричала вдруг баба Соня. - Его звали Фома! Или Фёдор, но то, что на "Ф", - это точно. Смешное было имя! Какой-то старинный - А где вы встретились? - спросил Георгий Алексеевич. - Как где? В Союзе журналистов! В правлении. На открытии выставки! "Ты, - говорит, - Сонечка, будешь ходить сюда обедать и ко мне наведайся!" Но мне туда ходить в столовую далеко! Зачем я буду туда ходить, когда у нас здесь прекрасный буфет! Ещё свой телефон дал! - Где он? Где телефон?! - подскочил я. - Ха! - сказала баба Соня. - Я бы тоже хотела знать - где? У меня же украли записную книжку! Да-да! Украли! Наверно, думали, что это кошелёк! Но я ещё не выжила из ума, чтобы оставлять кошельки где попало. Я пошла обедать и книжку несла в руке. Вот так... А потом пообедала, возвращаюсь, а книжки нет! Украли! - Ежели найдётся - я в своём кабинете, приходите чай пить! - сказал Георгий Алексеевич. - Большое вам спасибо. - Посеяла бабуля книжечку! - сказал я, когда мы вернулись в кабинет. - Посеяла - будут всходы! - задумчиво ответил Георгий Алексеевич. - Как же! Сплошные тупики и неудачи! - сказал я. - Да ты что? - удивился Георгий Алексеевич. - Ты же везучий парень! Необыкновенно везучий! Сплошные удачи! Одна за другой! Фамилии танкистов знаешь! Фотограф жив! - Вот так удача! - вздохнул я. - Я же имени фотографа не знаю... Что, придём в вестибюль и станем кричать: "Кто Форген-Морген?" - Не исключено, что так и поступим. Мне кажется, что человек с таким весёлым прозвищем не обидится, - сказал Георгий Алексеевич. - У тебя есть прозвище? |
|
|