"Борис Алмазов. Посмотрите - я расту (Повести) " - читать интересную книгу автора

- Я знаю, - тараторит она, - это вас Серёга Кирьянов подговорил. До
чего дурак, я его терпеть ненавижу! Всё ко мне пристаёт: то за косы дёргает,
то записочки рисует. Если Алевтина тебя на прогулку не возьмёт, я ничего не
побоюсь и с тобой останусь! Скажу, что у меня живот заболел. Я тебя в обиду
не дам. Я уже всё Алевтине рассказала...
- Что? - закричал я. - Уже наябедничала! Ну девчонки! Ну ябеды! Ты что,
совсем, что ли?
Она сразу покраснела и говорит:
- Сам ты вообще... Вон ты какой! Ну ладно-ладно...
Пошла прочь, только бант на голове развязался и болтался, как спущенный
флаг.
- Хрустя! - закричал, выбегая из палаты, Липский. - Ты где? Нас
простили! Идём на прогулку. Красота! Чуть-чуть попросил - и сразу простили.
- Дурачок ты! - Я ему щелбана закатал. - Алевтине всё Мальвина
рассказала.
- Ух ты! Ну и хорошо, - почесал лоб Липа. - Вот и хорошо! Мы не
ябедали, а пионервожатая всё знает. Это по справедливости.
- По справедливости! - Меня даже смех разобрал. - Так только бы нам
двоим попало, а так и им попадёт.
- А что, они не ходили пугать, что ли?
- А, разговаривать с тобой...
- Мальчики пойдут в парах с девочками, - сказала Алевтина Дмитриевна.
Ирина-Мальвина прошла мимо меня, задрав нос.
- Пойдём, - говорит, - Кирьянов, с тобою в паре.
Серёга чуть в обморок не упал.
А мне-то что? Пусть с кем хочет ходит. Я пошёл в паре с Анькой Тищенко.
Она маленькая и глупая совсем: привезла в лагерь куклу! Пеленает её,
разговаривает. Учится со мной в одном классе, а в куклы играет. С ней и в
паре не пойдёшь - куклу несёт. Так что иду я как будто один. Ну ничего, мог
вообще в лагере остаться.
За воротами мы свернули на другую дорогу, не на ту, по которой вчера с
дядей Толей молоко везли. Здесь леса не было, а всё шли поля. Алевтина
Дмитриевна объясняла, где овёс, где рожь растёт.
За полем голубела речка. И мы пошли вдоль неё по крутому берегу. За
рекой стоял густой бор. Над ним плыли белые облака. И такой простор был
кругом, что мы стали петь про Катюшу.
И вдруг нам стала подыгрывать губная гармошка. Она играла где-то внизу,
под берегом. Мы обрадовались, запели громче и зашагали к краю обрыва.
На краю, на самом обрыве, свесив ноги, сидел солдат с автоматом на
коленях. А внизу строили мост. Только строители, наверно, сейчас обедали.
Они замахали нам руками, а один высокий играл на гармошке и притоптывал. У
них на головах были какие-то странные фуражки, словно на колпак пришили
козырёк и длинные уши, которые болтались, как у собак.
- Фрицы! - сказал Серёга.
Мы сразу остановились и замолчали.
А тот с губной гармошкой приплясывал и выкрикивал нам:
- Петь! Киндер, петь! Карашо!
- Это фашисты! Фашисты! - взволнованно говорил Серёга.
Я всегда знал, что фашисты - это враги, но они мне представлялись
совсем другими, мало похожими на людей. У них должны были быть автоматы и