"Генрих Альтов. Создан для бури" - читать интересную книгу автора

мороженое. Но не так просто было сохранить спокойствие. Кто бы мог
подумать, что величественные старцы из "Чудес техники" творили чудеса с
опозданием на сотни лет! Вся история науки и техники выглядела бы иначе,
появись телескоп на двести или триста лет раньше.
Да что там история науки и техники! Изменилась бы история человечества.
Ведь именно телескоп открыл людям необъятную Вселенную с ее бесчисленными
мирами. В тот момент, когда кто-то впервые взял две линзы и посмотрел
сквозь них на небо, был подписан приговор религии, началась новая эпоха
человеческой мысли, колесо истории завертелось быстрее, намного быстрее!
И тут я испугался.
Потрясающая идея держалась только на одном факте. Идея была подобна
воздушному шару, привязанному к тонкой ниточке. Шар вот-вот улетит, это
будет горе, потому что тяжело и даже страшно потерять такую изумительную
вещь.
Я забыл о мороженом.
Вернувшись в библиотеку, я отобрал десятка полтора книг по астрономии.
Да, день судьбы: в первой же книге я прочитал, что менисковый телескоп,
изобретенный в XX веке, тоже мог появиться на двести - триста лет раньше.
Астрономическая оптика, писал изобретатель менисковых телескопов Максутов,
могла пойти по совершенно иному пути еще во времена Декарта и Ньютона...
Несколько дней я жил как во сне. Все предметы вокруг меня приобрели
особый, загадочный смысл.
Подумать только: триста лет люди держали в руках обыкновенные линзы - и
не понимали, не чувствовали, что это ключ к величайшим открытиям!
Сейчас на моем столе лампа, моток проволоки, пластмассовый шарик,
транзисторный приемник, резинка. Обыкновенные вещи. Но кто знает, а вдруг
из этого можно сделать нечто такое, что должно появиться лет через двести
- триста?.. Так возникла идея опыта.


В моем случае довольно точно сработал "закон" Блэккэта, по которому
реализация любого проекта требует в 3,14 раза больше времени, чем это
предполагалось вначале. Когда-то я рассчитывал на три года: казалось, этот
срок учитывает все непредвиденные трудности. Понадобилось, однако, девять
лет, чтобы приступить к опыту, и теперь я знаю, что мне еще крупно
повезло.
Было же такое идиллическое время, когда экспериментатор покупал
кроликов на рынке. Завидую! Я собирался экспериментировать над наукой, это
не кролик. Девять лет, конечно, не пропали: я до мельчайших деталей
разработал тактику опыта.
Девять плюс семь - на окончание школы и университета. Я думал об опыте
еще в то время, когда слова "наука о науке", "научная организация науки"
были пустым звуком. Мне даже казалось что я первым понял необходимость
науковедения. Тут я, конечно, ошибался: термин "наука о науке" появился в
30-е годы. Не было только профессиональных науковедов. Всего-навсего. Но
спрашивается: куда пойти после школы, если науковедческих институтов нет,
а я твердо знаю, что науковедение - мое призвание?.. Одно время я
подумывал о психологическом факультете ЛГУ. Психология ученых - это уже
близко к науковедению. Потом я решил, что основы психологии можно освоить
за год, а специальные разделы пока не нужны.