"Генрих Альтов. Создан для бури" - читать интересную книгу автора

отчасти на Льва Толстого (их портреты висели в библиотеке), и я огорчился,
узнав потом, что А.О. означает "Акционерное Общество".
В-книге было много портретов, великолепных портретов благообразных
стариков, сотворивших все чудеса техники. Старики имели прекрасные
волнистые бороды и гордо смотрели вдаль. Черные и раскрашенные картинки
изображали технические чудеса: воздушные шары, пароходы, керосинки,
трамваи, лампы, аэропланы.
Не знаю, возможно, книги по истории вообще должны быть старыми, с
пожелтевшими от времени страницами. Пирамиды и гладиаторы в моем новеньком
учебнике выглядели как-то неубедительно, в них совсем не ощущалось
возраста. Гладиаторы, например, походили на жизнерадостных парней с
обложки журнала "Легкая атлетика". Совсем иначе было, когда я открывал
"Чудеса техники" и, осторожно приподняв лист шуршащей папиросной бумаги,
рассматривал, скажем, "На железоделательном заводе. С картины Ад.
Менцеля". Или "Особой силы нефтяной фонтан Горного товарищества, имевший
место в сентябре 1887 года. По фотографии".
Как-то при очередном "движении" "Чудеса техники" были списаны - вместе
с другими устаревшими книгами. Я взял "Чудеса" себе, потому что собирал
марки, посвященные истории техники. А может быть, наоборот: книга и навела
меня на мысль собирать эти марки.
- Умные люди, - сказала однажды мать, - подсчитали, что человек в
течение жизни одолевает три тысячи книг. А ты за год прочитал тысячу.
Ужас! Посмотри на себя в зеркало. Ты худеешь с каждым днем.
- Умные люди, - возразил я, - подсчитали также, что тощий человек живет
лет на восемь дольше толстого.
(С той поры прошло изрядно времени, но ни разу мне не сказали, что я
поправился. Всегда говорят: "А вы что-то похудели". Загадка природы. Если
наблюдения верны, у меня должен быть уже солидный отрицательный вес.)
- Ты доиграешься. Нельзя так много читать.
Она была права. Я доигрался.


Есть испанское выражение "день судьбы". День, который определяет
жизненный путь человека. Для меня этот день наступил, когда я выменял
редкую швейцарскую марку с изображением старинного телескопа. Надпись на
марке была непонятна, и, естественно, я обратился к "Чудесам техники".
День судьбы: я вдруг совсем иначе увидел читаные-перечитанные страницы.
Очки и линзы применялись за триста лет до изобретения телескопа. А
первый телескоп представлял собой, в сущности, простую комбинацию двух
линз. Труба и две линзы, только и всего! Даже просто палка, элементарная
палка с двумя приделанными к ней линзами.
Почему же за три столетия, за долгих триста лет, никто не догадался
взять двояковыпуклую линзу и посмотреть на нее через другую линзу,
двояковогнутую?!
Открытия, сделанные благодаря телескопу, тысячами нитей связаны с
развитием математики, физики, химии. От гелия, обнаруженного сначала на
Солнце, тянется цепочка открытий к радиоактивности, атомной физике,
ядерной энергии...
От этой мысли мне стало жарко.
"Спокойствие, сохраним спокойствие", - сказал я себе и пошел искать