"Максим Алексашин. Последний бой Василия Сталина " - читать интересную книгу автора

боевые летчики уставали, и у них просто не хватало времени на облет своих
восстановленных машин. И тут Клотарь пригодился как нельзя лучше. Дело в
том, что в отличие от боевого задания опробование воздушных судов не
представляло ничего сложного и опасного. Взлет, полет по кругу, полет в
зону, посадка. Но преодолеть себя он не мог, да, видно, и не хотел, а страх,
как ползучая болезнь, перешел и на обыкновенные полеты. Каждый полет
доставлял ему великие муки, был завоеванием всех, кто выпускал его в воздух.
Взлетал-то он сносно, в воздухе кое-как держался, но очень скверно садился:
то грохнет несчастную машину с высокого выравнивания, то ткнет ее в землю на
большой скорости. А двумя днями раньше был командирован в Монино для
перегонки на полевой аэродром отремонтированной там машины. И вдруг - звонок
начальника ремонтного завода: на разбеге Клотарь отклонился в сторону,
налетел на трактор и убил тракториста. Изрядно пострадал и самолет. Василий
Решетников послал за экипажем Клотаря и за самим виновником. "К вечеру, -
вспоминает Василий Решетников, - мы были дома. Не знаю, какое предписание
выдал командир полка, но вскоре Клотарь тихо и незаметно исчез. Скитания ему
не грозили. Начальник штаба Цоглин, под руками у которого тот больше всего
любил околачиваться, восхищая своего покровителя каллиграфическим почерком,
добился для него нового назначения и снабдил самыми лестными
характеристиками.
Многие годы о Клотаре никто не слышал, но потом события прояснились.
Быстро остыв от фронтовых потрясений, он сначала оказался на должности
начальника штаба полка фронтовой авиации, затем приподнялся повыше. Видимо,
там он и добрался до своего личного дела и, наведя там "новый порядок",
заставил его работать на себя. Спустя год с должности старшего помощника
начальника авиаотдела армии Клотарь был зачислен на учебу в Военно-воздушную
академию. Мы закончили войну, он - академию. Через несколько лет - вторую. В
чинах рос стремительно, поскольку за его боевые "подвиги" звания шли
досрочно и без задержки. В личном деле оказались записи о многих - под
сотню! - успешно выполненных боевых заданиях. За наградными листами
потянулись ордена. Нагрудные планки внушали почтение и тем, кто был на
фронте, и старшим начальникам, с кем он работал. В манере держаться у
Клотаря уже прочно закрепилась самоуверенность, горделивость, в суждениях -
резкость и безапелляционность. Он окончательно поверил в свою новую
незакатную звезду, шел напролом, вздымаясь по крутым военно-административным
ступеням, и, казалось, ничто не могло стать преградой на его пути". Но
встреча в коридорах власти с полковником А.Д. Цыкиным восстановила
справедливость: Клотарь был снят с должности начальника штаба ВВС Группы
советских войск в Германии и уволен из армии" (Решетников В. 307 боевых
вылетов. - М.: Эксмо, 2006. - стр. 131).
Если сравнивать случаи с майором К. и лейтенанта Клотаря, то картина их
трусливых действий, несмотря на то, что один служил штурмовиком, а другой -
бомбардировщиком, просто поражает своим сходством. Оба начинают бояться не
только вылетов на боевые задания, но и просто полетов, оба совершенно
беспричинно калечат исправные самолеты и даже повод у обоих один и тот же -
"плохо работал двигатель". Ладно, двигатель, но зачем же самолеты, нехватка
которых всегда ощущается на фронте, так безжалостно выводить из строя? Это
не просто вредительство, это - предательство! Подобные случаи описаны у
истребителей И. Кожедуба и К. Евстигнеева.
Так что трусов хватало и, как видите, заканчивали они не только