"П.Александр, М.Ролан. Увидеть Лондон и умереть" - читать интересную книгу автора

чувство, словно терял ее заново.
Заполнять бланк оказалось и вовсе мучительно. Во всех этих вопросах,
таких точных и вместе с тем безличных, есть что-то бездушное; ни один из них
словно бы и не применим к человеку, которого надо описать, но при этом все
они сообща обкладывают его со всех сторон и берут безжалостно в клещи. На
каждой графе я застывал в нерешительности, боясь ошибиться... Цвет волос -
светлый, рыжеватый, каштановый? Цвет лица - бледный, матовый, нежный?
Особые приметы? Мне казалось, что я описываю труп.
Передавая Мэрфи фотографии и приметы Пат, я робко спросил его, не
собирается ли он также опросить служащих в аэропорту.
- Разумеется, мы это сделаем, но на успех я не рассчитываю. Через
аэродром проходят за сутки тысячи людей, и очень редко бывает, чтобы
служащие кого-нибудь запомнили.
- А когда я могу надеяться... что-то узнать?
- Пока ничего вам не обещаю. Подобные розыски иногда тянутся месяцами,
а иногда заканчиваются за неделю. Во всяком случае, я буду держать вас в
курсе; оставьте мне свой телефон.
- Я живу в "Камберленде".
- Хорошо. Я позвоню вам в середине следующей недели, сообщу, как идут
дела, и попрошу вас, если понадобится, приехать.
С замиранием сердца я задал последний вопрос:
- Сэр Джон, а каковы ваши... прогнозы?
- О каких прогнозах может идти речь, если мы еще не начали
расследования? И вообще в нашем ремесле прогнозы противопоказаны.
- Но все-таки, - не сдавался я, - ведь составилось же у вас на
основании моего рассказа какое-то мнение, гипотеза...
- Если уж вы так хотите, могу вам сказать, что вашу жену, пожалуй,
действительно заманили в ловушку; телеграмма, которую она получила,
доказывает это. Но зачем было ее заманивать - вот в чем вопрос. Если бы
речь шла о похищении ради выкупа, похититель давно бы уже вас известил.
- А может быть, он это сделал и его послание дожидается меня в
Милуоки? Он вряд ли рассчитывал, что я сразу сюда примчусь.
- Весьма возможно.
Аудиенция была окончена, я распрощался.
Это первое мое обращение в официальные инстанции огорчило меня и
расстроило. Покидая кабинет сэра Джона Мэрфи, я почувствовал, что еще больше
отдалился от Пат; я предавал ее исчезновение огласке - и словно бы делал
его очевидным, реальным, бесповоротным. До визита к Мэрфи я еще надеялся на
чудо, теперь же мне оставалось одно - дожидаться результатов расследования.
Все эти мои рассуждения были, конечно, глупостью, о чем ты мне и
сказал, сказал очень вежливо, но достаточно недвусмысленно, когда мы час
спустя обедали с тобой в Сохо, в маленьком ресторанчике. Ты помнишь этот
обед, Том? На душе у меня было смутно и тревожно, но, как и накануне, в
аэропорту, единственной радостью для меня была возможность хоть немного
побыть с тобою вдвоем. На этот раз ты был безупречен. Да и вообще можешь ли
ты быть другим, Том! Как я был к тебе несправедлив, когда написал, что ты
изменился...
Мы вспоминали Оксфорд, наше первое знакомство, наше учение. В ту пору
ты воплощал для меня весь мир, знания, истину. И разве не тебе обязан я всем
в своей жизни? Я был еще глупым нью-йоркским щенком, совершенно