"Жоржи Амаду. Пастыри ночи" - читать интересную книгу автора

несколько рюмок кашасы и встала у входной двери в ожидании Капрала. Не
будь тот так ловок, ходить бы ему с изуродованным лицом. Бедная
Котинья оказалась менее ловкой; впрочем, шрам, оставшийся после того,
как затянулась рана, выглядел даже пикантно - уголок губ был
приподнят, будто девушка все время улыбалась. Пока Котинью отвозила
скорая помощь, Капрал дал Раймунде несколько затрещин, этого лучшего
лекарства для успокоения нервов, и отобрал у нее нож. Но когда он
уводил Раймунду от места происшествия, ему пришлось удерживать ее,
крепко сжимая в объятиях, и Мартин в конце концов позабыл бедную
Котинью, ожидавшую его в больнице с тремя швами на губе. Негритянка
Раймунда, почитательница богини Янсан, была красоткой, однако больше
всего она напоминала молодую кобылку, которая только и ждет, когда ее
укротят и оседлают.
Впрочем, история с Раймундой не имеет никакого отношения к
женитьбе Капрала, и, пожалуй, не было необходимости излагать ее
Оталии. Но так уж получается: начнешь рассказывать что-нибудь да
незаметно для себя и приплетешь совсем другую историю, а когда
спохватишься, оказывается, что говоришь вовсе не о том, о чем хотел
рассказать, - новая история увела тебя далеко в сторону, нить рассказа
потеряна.
А вот история, связанная с тремя сертанежо, имеет прямое
отношение к женитьбе Капрала. Мартин, как известно, не выносил
оскорблений, и именно поэтому партнеры его постоянно менялись. Как это
ни странно, слухи насчет подозрительных карт, которыми он играл, и
ловкости его рук увеличивали число его партнеров и его авторитет.
Капрал честно зарабатывал себе на жизнь и в тот момент, когда его
вовлекли в ссору эти трое сертанежо.
По всей вероятности, эти типы появились на Агуа-дос-Менинос
совершенно случайно. Они, наверно, прогуливались по городу, бродили по
улицам, заходили в церкви - в церковь св. Бонфима, чтобы выполнить
обет, в церковь св. Франциска, чтобы полюбоваться золотой росписью,
словом, посещая разные достопримечательные места, они забрели на рынок
Агуа-дос-Менинос. На них были широкополые шляпы, точно на ковбоях в
кино, и они курили сигары.
Капрал, как обычно, спокойно и уверенно сдавал карты торговцам,
своим старым партнерам, с которыми играл каждый день по маленькой,
скорее для интереса. У этих добрых приятелей он, как правило,
выигрывал лишь несколько крузадо* на вечернюю выпивку, демонстрируя
свою ловкость, которая встречала скорее одобрение, чем порицание. Это
не было серьезной игрой, партнеры шутили, смеялись, обстановка была
дружеской, едва ли не семейная. Шоферы и грузчики из остановившихся
неподалеку машин наблюдали за игрой, а мальчишки, толпившиеся тут же,
учились у Капрала. Они уважали и высоко чтили Мартина, перенимали его
манеры, пили из источника его разнообразных знаний, не отрывая глаз от
ловких его рук. Это был их университет, их школа жизни, где нет
каникул, где Капрал Мартин, почтенный профессор, бесплатно и щедро
делился своими знаниями. Пожалуй, лишь Жезуино Бешеный Петух в силу
своего возраста, мудрости и того, о чем будет рассказано в свое время,
пользовался большим, нежели Мартин, уважением. Но мы не станем
спешить, ибо нет ничего хуже, чем сумбурный, поверхностный, торопливый