"Павел Амнуэль, Роман Леонидов. Третья сторона медали" - читать интересную книгу автора

Тогда Зюсмайер обратил внимание на такой факт. Строители болели,
когда работали в степи на подстанции. Наблюдатели обсерватории
заболели во время одного из походов за пределы поселка. Болезнь
прекращалась, стоило только вернуться к привычному образу жизни.
Так появилась гипотеза, согласно которой галлюцинации объявлялись
следствием нервного напряжения во время работы на трудном участке.
Учитывалось, что все это происходит на Марсе, где психика человека и
без того находится в постоянном возбуждении. Зюсмайер настоял на
принятии специальной инструкции, по которой все, кто подвергся
действию мнемофантома, подлежали немедленной эвакуации на Землю. Но
случаев с трагическим исходом больше не было. Два месяца спустя
мнемофантом исчез вовсе, и больше о нем никто не слышал. Осталась одна
память - несколько монографий и марки... Да-да, марки! Дело в том, что
в домике Бельчера нашли более тридцати законченных полотен с
зарисовками "миражей" и столько же эскизов. Друзья Бельчера добились
выпуска памятных марок с его полотнами...
- Да, - подтвердил Марк, когда Валлин закончил рассказ, - я хорошо
помню, что примерно около года многие письма приходили с марками
"Миражи на Марсе".
- Где сейчас хранятся эти полотна? - спросил я, надеясь хотя бы в
возрождении забытых шедевров найти оправдание своему отчаянному вояжу
на Марс.
- Вероятно, у вдовы Ноэля - Дженни Бельчер, - сказал Валлин. - Я
слышал, она все еще работает где-то неподалеку от Ареограда. Адрес
можно узнать в справочном.
Дженни Бельчер работала в лаборатории полевой ареологии. Это была
энергичная, волевая женщина, которой никак нельзя было дать
шестидесяти двух лет. Меня она не знала, но приняла с большим
радушием, хотя ее несколько озадачила цель моего визита.
- Картины Ноэля? - Дженни покачала головой. - У меня их нет. Часть
забрали для изготовления клише, когда выпускали марки. А остальные
попросил Зюсмайер, они были нужны ему для монографии о мнемофантоме.
Он обещал вернуть их, но... вы, вероятно, знаете, что он погиб... У
меня осталось всего несколько эскизов.
Я объяснил Дженни, что картины ее мужа - выдающиеся произведения
искусства и что любой музей Земли был бы рад иметь хоть один эскиз его
работы.
- Зюсмайер называл это иначе, - возразила Дженни. - Он называл это
болезнью.
- Болезнь вашего мужа не имеет никакого отношения к его таланту
художника!
Дженни посмотрела на меня изучающим взглядом, как бы проверяя,
стоит ли говорить дальше.
- Вы точно знаете, что это была болезнь? Зюсмайер убедил в этом
всех, но был он прав? Альтернатива очень простая: или - или. Или
действительно были миражи, или, если миражи невозможны, тогда болезнь,
мнемофантом. Третьего не дано...
Дженни умолкла. Казалось, в ней происходит внутренняя борьба, она
хотела что-то сказать, но то ли не решалась, то ли не считала нужным
рассказывать все.