"Песах Амнуэль. В пучину вод бросая мысль..." - читать интересную книгу автора

решался, он так и не решился, и теперь это не имело никакого значения. Ни
для Гущина, ни для самого Филиппа, ни для остальных. Единственное, что
важно: группа должна работать в обычном режиме.
- Вадим Борисович, - сказал Фил, - я хочу поговорить с врачом,
который... ну, с этим...
Он не мог заставить себя произнести вслух название профессии.
- С патологоанатомом? - понял Гущин и странно замолчал. Филиппу ничего
не оставалось, как поднять наконец взгляд и посмотреть этому человеку в
лицо. Гущин смотрел изучающе, во взгляде его не было печали, приличествующей
случаю, - спокойный взгляд, будто разговор шел не о Лизе и не о смерти, а о
новом компьютере, затребованном Общественной лабораторией передовых
направлений науки. Лабораторией, ни для кого на самом деле не
существовавшей.
- Я закурю, можно? - проговорил Гущин и вытащил из кармана пачку
"Мальборо". - Ради Бога, говорите с кем угодно, если это поможет вам
справиться... Лев Бенционович его зовут. Канович. Могу дать телефон,
сошлитесь на меня, он ответит на ваши вопросы. Если вы знаете, о чем
спрашивать.
Фил не знал, о чем спрашивать патологоанатома, изучавшего тело женщины,
с которой он собирался быть вместе всю оставшуюся жизнь. Возможно, хотел
спросить, нашел ли врач у Лизы душу.
- Спасибо, - сказал Фил.

2

С лысым мужчиной, которого Филипп прежде не видел и который
представился дядей Сережей, они съездили в похоронное бюро и договорились
обо всем - точнее, договаривался Лизин родственник, большой, судя по всему,
дока по части похоронных приготовлений, а Фил присутствовал, хотя на самом
деле находился в другом месте и вообще не сегодня.
К вечеру Фил обнаружил себя сидящим у кухонного стола в своей
квартире - он решительно не помнил, когда вернулся домой, голова гудела, как
морская раковина, в которой гулял злой, наполненный острыми песчинками,
ветер с дальних островов, а в комнате, которую Филипп еще при Рае сделал
своим кабинетом, надрывно и безостановочно звонил телефон. Насчитав двадцать
три звонка, он заставил себя пойти и поднять трубку.
- Вы вернулись, Филипп Викторович? - Фил не сразу узнал голос Кронина,
звучавший глухо и издалека. - Вы были у Елиза... У Дины Игоревны и Олега
Александровича?
- Да, - сказал он устало. - Откуда вы узнали, Николай Евгеньевич?
- Звонил Вадим Борисович, сообщил эту ужасную новость и просил
перезвонить всем, кроме вас, потому что вы, по его словам, уже знаете и
делаете все возможное, чтобы облегчить родителям Елизаветы Олеговны хлопоты,
связанные с организацией похорон.
Кронин в своем репертуаре - длинные и правильные, будто заранее
продуманные и записанные на бумаге фразы. Но как же он, должно быть,
беспокоился, если в первые мгновения разговора не мог связно произнести два
предложения?
- Когда похороны? - спросил Кронин.
- Послезавтра. В три часа.