"Павел Амнуэль. В полдень за ней придут" - читать интересную книгу автора

которой, смею думать, мне удалось достичь определенных успехов. Философия
естествознания тоже входит в круг моих интересов. И похоже, если, конечно,
то, что я вижу и ощущаю, не является фантомом воображения, вызванным
внезапным мозговым расстройством, похоже, повторяю, придется согласиться с
идеями профессора Эйзенштадта о том, что личность человека способна
перемещаться время от времени из одного мозга в другой, и этот феномен,
поскольку мне посчастливилось оказаться его непосредственным участником,
необходимо подвергнуть тщательному анализу, и потому, уважаемый сэр, я бы
попросил вас ответить на мои вопросы прежде, чем вы станете задавать свои,
поскольку, как я вижу, вас этот феномен также чрезвычайно интересует.
- Безусловно, - успел вставить Штейнбок прежде, чем профессор начал
задавать свои вопросы. "Что на меня нашло?" - подумал доктор. Может, этот
человек обладал гипнотическими способностями? Может, его речь со всеми
придаточными предложениями усыпляла волю и подчиняла? Штейнбок чувствовал
себя не врачом, а пациентом; впрочем, не был врачом и профессор Бернал, он
был исследователем, волей случая оказавшимся вовлеченным в чрезвычайно
важный для науки эксперимент, и старался извлечь из этого неожиданного
приключения максимальную научную пользу.
- Итак, вопрос первый, - сказал он, наклонившись к доктору над столом,
волнистые волосы Эндрю Пенроуз спадали ему на лоб и глаза, но профессор то
ли не замечал их, то ли не считал это сколько-нибудь важным в данных
обстоятельствах. - Где я нахожусь? Уточняю: не только название местности и
заведения, но и страны, континента и... гм... да, планеты.
Планеты, скажите на милость. Он думает, что его сознание переместилось
на Марс или Альфу Центавра? Или это всего лишь обычное для научного
работника требование точности в любом, даже самом безумном, эксперименте?
- Гуантариво, - сказал Штейнбок, - американская военная база на
территории Мексики. Естественно, Латинская Америка. Планета... гм... да,
Земля.
Почему Штейнбок в точности повторил интонации Бернала? Гипноз? Нет,
доктор не ощущал никакого гипнотического воздействия, это он мог определить
точно. Тогда что?
- Время, - сказал профессор. - Число, месяц, год.
- Двадцать пятое ноября две тысячи пятого года, - сказал Штейнбок и
почему-то добавил: - Пятница.
- Понятно, - протянул профессор и откинулся на спинку стула так резко,
что едва не опрокинулся.
- Понятно, - повторил он, и руки его... руки Эндрю Пенроуз легли на
колени, а пальцы начали непроизвольно, как показалось доктору, мять жесткую
материю. - Больше чем полвека... Очень интересно... С другой стороны, -
говорил он очень тихо, будто сам с собой, но слова выговаривал четко, и
Штейнбок слышал все, а камера, естественно, все записывала, - с другой
стороны, поскольку это, скорее всего, ответвленная реальность, то
произошедшие события могут ни в коей мере... Тем не менее, чрезвычайно...
- Понятно, - еще раз повторил профессор, на этот раз громко, и опять
придвинулся к Штейнбоку, положил на стол не свои (наверняка не свои!) руки и
задал вопрос: - Какие исторические события, наиболее важные для
человечества, произошедшие за последние полвека, вы можете назвать?
Штейнбок растерялся. В общем-то, вопрос был простым, и ответить на
него, конечно, не составляло проблемы. Однако он просто не готов был