"Павел Амнуэль. В полдень за ней придут" - читать интересную книгу автора

агенты, работавшие в боливийских лесах и искавшие там... Впрочем, Штейнбок
не знал, что они там искали на самом деле, майор говорил ему одно, на самом
деле все могло быть иначе, но, как бы то ни было, одним из результатов этой
агентурной работы стал арест (доктор понял, что ее просто похитили и вывезли
среди ночи на американскую базу) женщины, отождествленной, как разыскиваемая
спецслужбами микробиолог Эндрю Пенроуз.
У Пенроуз, как это было записано в ее медицинской карточке, была кровь
второй группы, а у Алисы Лидделл - первой. У Эндрю Пенроуз была довольно
сильная близорукость (минус четыре в правом глазу и минус шесть - в левом),
а у сидевшей передо Штейнбоком женщины, называвшей себя Алисой, зрение
оказалось абсолютным - она видела самую нижнюю строку таблицы. Эндрю Пенроуз
была крашеной блондинкой, у Алисы оказались темные волосы, которые она
расчесывала так, чтобы они спадали волной на плечи, причем никаких следов
краски в лаборатории не обнаружили, после чего эксперты решили, что им для
исследования подсунули данные двух женщин - кто-то ошибся, а в какую именно
сторону, экспертам было все равно, они лишь констатировали факт.
В отличие от майора, Штейнбок знал, что при расстройстве множественной
личности описанные изменения не только возможны, но происходят порой так
быстро, что анализы, проведенные с интервалом в два-три часа, показывают
существенную разницу в составе крови или цвете радужной оболочки глаз.
Именно эти результаты, а не только (точнее - не столько) рассказы этой
женщины, убедили доктора в правильности поставленного диагноза.
- Черт возьми, Йонатан, - говорил майор при каждой их встрече, где бы
она ни происходила: в коридоре, в кафе или в его кабинете в полночь, когда
они подводили итог очень, на взгляд Штейнбока, плодотворного, а на взгляд
Бржестовски, совершенно зря потраченного рабочего дня, - черт возьми, мне
нужно получить от нее совершенно определенную информацию оперативного
характера. Это очень важно. Можешь себе представить, насколько это важно,
если начальство пошло на то, что вывезти ее из... неважно, факт тот, что это
потребовало немало усилий, и два агента едва не поплатились жизнью. А теперь
я вынужден сидеть и ждать, пока вы с ней не наиграетесь во врача и
пациентку.
- Мы не играем, ты прекрасно понимаешь...
- Не понимаю! Расстройство множественной личности? Замечательно! Джекил
и Хайд, да? Джекил возвращался домой каждое утро и превращался в Хайда, а у
вас это тянется уже третий день...
Что мог ответить Штейнбок старому приятелю? Сказать, что ему тоже не
нравилось терять здесь время, когда у него много работы в клинике, и Сузи
при ее строптивом характере может быстро найти ему замену? На самом деле это
было не совсем так: на третий день он уже не торопился уехать из Гуантариво,
случай сам по себе был очень интересным, и, к тому же, ему с каждым часом
все больше нравилась Алиса, это было странное ощущение, которое он не то
чтобы не мог передать словами, но прекрасно понимал, что говорить о нем
вслух попросту невозможно: что же это было, на самом деле, кто ему, в конце
концов, становился все более симпатичен - сорокалетняя женщина,
прикидывавшаяся веселой девчонкой, воспринимавшей странные обстоятельства, в
которых она оказалась, с юмором и даже некоторым пониманием, или
восемнадцатилетняя девушка, оказавшаяся вдруг в теле взрослой женщины, не
очень, видимо, удобном, судя по ее странным порой движениям?
Разговоры, естественно, записывались и, Штейнбок подозревал, что слушал