"Песах Амнуэль. День последний - день первый" - читать интересную книгу автора

громоздкое, тяжелое. Не воз - мир. Я доковылял до окна - конечно, Иешуа
стоял во дворе у беседки и смотрел вверх. Наши взгляды встретились, и
произошел диалог, в котором не нужны были слова.
- Я понял, кто ты, - сказал я, - но еще не понял, кто я.
- Ты понял и это. Понял, но еще не принял.
- Да.
- Суббота кончилась, когда ты принял решение. Начался День восьмой.
Началась работа. Я не нужен тебе больше. Я могу уйти.
- Нет, - сказал я, - рано.
- Тебе не нужен помощник. Ты всегда все делал сам.
- Кто я?
- Ты хочешь услышать то, что и сам знаешь?
- Я хочу услышать то, чего пока не знаю.
- Ты знаешь все. Но пока не кончилась Суббота, ты ничего не умел.
- Долго же она продолжалась...
- Кто считал? Это была твоя Суббота. Миллионы лет? Миллиарды?
По-твоему - день один.
- Чтобы начать все сначала, нужно к началу вернуться.
- Или идти вперед, что то же самое.
- Да, - сказал я, вспоминая и это. - Но людей жалко.
- Разве? - сказал Иешуа.
Я промолчал. Я действительно знал теперь многое, и посланник был мне
больше не нужен. Не нужен, чтобы знать. Но еще необходим, чтобы сполна
ощутить себя тем, кем я был всегда - миллиарды лет.
Я стоял у окна и одновременно парил в воздухе и видел себя со стороны
- нелепую фигуру в трусах и майке, с взлохмаченной шевелюрой. Я парил в
воздухе и одновременно видел землю с высоты птичьего полета. Видел
муравьев, ползущих коричневой лентой к своему муравейнику в подмосковном
лесу, и видел людей, собравшихся в этот ранний час у районного отделения
Российской демпартии, чтобы зачем-то бить стекла и кричать "жиды,
убирайтесь!", и видел львов в пустыне, кружащих около автомобиля, в
котором, выставив ружье, сидел мужчина лет сорока, и видел, как умирал от
голода опухший, с тонкими будто спицы ножками, эфиопский мальчик, и видел,
как в Замбии висели в воздухе вертолеты "Апачи", готовые к выполнению
боевого задания, и видел, как просыпается вулкан на севере Канады, и как
поднимаются в корабль астронавты на мысе Канаверал, и как убивают
заложников, захваченных армянскими боевиками, видел весь мир, и многое
еще, и не жалел о принятом решении, потому что мир этот был вовсе не
таков, каким задумал его Бог (кто? Бог? или... нет, эта мысль еще не
утвердилась даже в подсознании...), и виноват, конечно, был Он сам - Его
бесконечная по человеческим меркам Суббота...
И еще я видел и чувствовал, как Лина лежит, закутавшись в летнюю
простыню, ей тоже не хочется вставать, она думает обо мне, о нас, и,
пожалуй, это было единственное знание, которое мне мешало. Я был еще
бессилен, а так - бессилен вдвойне.


По дороге к метро я прошел мимо булочной, хлеб, слава Богу, завезли
рано, люди стояли спокойно, кое-кто рассуждал о вчерашнем происшествии,
общее мнение склонялось к тому, что имел место "нормальный" полтергейст, и